Чудо дресуры

Пэтро Олийнык

Февраль, 2018 год

Все люди устроены так, что готовы приложить максимум выдумки и усилий, лишь бы что-то улучшить, особенно когда улучшить надо другого человека. Это правило универсальное, оно распространяется на всех. Вспомните, сколько раз вам давали советы, как избавиться от не слишком вредных привычек и невинных слабостей. Самое интересное, что добровольные помощники готовы тратить массу личного или даже служебного времени, помогая вам научиться, ну скажем, убирать в конце дня папки в сейф, но одновременно сами не в состоянии решить проблему систематических опозданий на работу.

Каждый «педагог» мечтает получить в свое распоряжение ученика, который бы все понимал, но в ответ ничего сказать не мог. Одним словом, собака – идеальный вариант. Такой несчастной собакой был Кардан. Вся наша охотничья компания, в том числе и я, старалась сделать из него настоящего охотничьего пса. Поверьте, бедолаге было нелегко, потому что каждый из нас имел свои собственные представления, как именно этого можно достичь.

Семен Александрович был уверен, что в Кардане все заложено с рождения, и достаточно лишь дать собаке несколько пинков, чтобы природа взяла свое. Сан Саныч не верил в генетическую теорию старшего брата, он всегда говорил, что Кардан – «собачий даун» и потому может выполнять простейшие вещи – лаять и путаться под ногами. Саша, как всегда, впадал в крайности. Он считал Кардана то еще слишком молодым для натаскивания, то уже слишком старым. Как бы не вел себя спаниель на охоте, самый молодой Калиниченко находил в его поведении в целом рациональное и довольно убедительное объяснения – какие охотники, такая у них и собака.

Каждый дрессировщик подбирал приемы дрессуры согласно своей концепции и оценивал собаку на основании собственных представлений о стандартах работы. Выглядело это приблизительно так. После выстрела вяхирь, судорожно вымахивая побитыми крыльями, падает в траву метрах в двадцати от стрелков. Глаза Семена Александровича вспыхивают дьявольским огнем.

- Кардан, возьми, возьми его. Вон он под шиповником прячется. Вот это был выстрел так выстрел, видели?

Бедная собака мотает головой, из всех сил стараясь понять, о чем это так настойчиво рассказывает хозяин.

- Кардан, падла, что ты на меня вылупился! Ты иди голубя ищи!

Дальше следует пинок, и спаниель первые метры в направлении добычи преодолевает на бреющем полете. Понимая, что надо что-то делать, охотничий пес бежит, куда глаза глядят, одновременно громко лая и изображая активное участие в охоте.

- Снова ваша «наученная» собака не в ту сторону побежала, – сделал замечание Сан Саныч, – голубь же чуть правее. Ну не придурок, а, Саша, скажи?

- Ну чего это придурок, он просто заходит против ветра, чтобы подранка лучше услышать.

Как правило, в таких случаях спаниель убегал подальше с глаз, покуда Сан Саныч не находил подранка, а потом возвращался, виновато поджав свой обрубок.

Понятно, мириться с полным невежеством Кардана мы не могли, особенно я. Все это «интуитивное», от случая к случаю, натаскивание мне казалось напрасным. Нужен был системный, даже научный подход. Но поскольку научный подход требовал много времени, пришлось ограничиться полунаучным – изучением журнальных публикаций. Две недели настойчивого листания вечерами подшивки «Охоты и охотничьего хозяйства» превратили меня в самого компетентного кинолога в нашей окраине. Я выучил наизусть квалификационные стандарты, названия распространенных собачьих болезней и даже несколько команд на английском языке. В запасе у меня было несколько четких, теоретически обоснованных, схем дрессировки, а также несколько не менее теоретически обоснованных оправданий на случай провала. В целом я был полностью готов к триумфу. Вот только жаль мне было, что этот большой спектакль, эту демонстрацию торжества ума и таланта над серостью и формализмом увидит так мало людей.

Где-то в пять часов с ревом и скрипом во двор вкатилась Сашкина «копейка». Почти вся команда была в сборе, не хватало только Семена Александровича.

- Ну что, – спросил Сан Саныч, – куда сегодня рванем? Может, в седьмое отделение, там просо косят. Если там пусто, то переедем ближе к степи.

Он бросил на меня удивленный взгляд.

- Чего молчишь, тебя спрашиваю?

Выдержав паузу, как следует, когда хочешь сообщить что-то важное, я многозначительно вздохнул, загадочно наклонил голову слегка в сторону и уверенно произнес.

- Нет значения куда. Я уже обдумал все варианты охоты и намерен, для начала, поставить Кардану правильный «челнок». Конечно, было бы неплохо, чтобы в угодьях наблюдалась средняя плотность птицы и собака работала по местной популяции, представленной особями женского пола, а также окрепшим молодняком. В месте проведения охота желательно доминирование злаковых культур. При таких условиях поведение перепелок является самым типичным, что создаст идеальные условия для обучения собаки работе по полевой дичи в классическом стиле.

Для начала было неплохо. До самой молочной фермы, где нас ждал Семен Александрович, мои попутчики напряженно молчали, поглядывая на меня с подозрением.

       - Ну, куда поедем, – спросил приверженец большого кнута и маленького пряника, сев в машину. - В каком месте сегодня не повезло перепелкам, а, Карданчик?

Осмотревшись вокруг, он спросил.

- А чего это вы будто в рот воды понабирали? Куда мы едем?

Первым заговорил Саша.

- Туда, где злаковая популяция представлена женским молодняком средней плотности.

- О, вот тебе и на... Какой еще женский молодняк? Мы на охоту едем или нет?

- Да едем, батя, едем, – продолжил Саша. – Не знаю только, что из этого получится. Тут Петя собрался Кардана учить правильному, слышишь – правильному – челноку. Он только что такого нагородил – мы с Санычем ничего не поняли, а он рассчитывает, что собака его поймет.

Семен Александрович достал из целлофанового пакета бутылку прохладного пива, открыл ее и с наслаждением сделал несколько глотков.

- Хорошо, пусть потренируют друг друга, ты чего волнуешься. Не тебе же челнок ставить будут.

Дорога до места охоты была продолжительностью в одну бутылку пива. Этого времени мне хватило для короткой лекции по зоопсихологии, приблизительной оценки экстерьера Кардана и двух вульгарных анекдотов. Я был убедительным и красноречивым как черт, меня несло. Где-то на середине пути Кардан уже был не кто другой, как «perpetuum mosile сухих степей и влажных низин», длинноухий сейф с генетическим сокровищем всех спаниелей. Мне казалось, что достаточно надеть на собаку «строгача», промолвить, как заклинание, несколько правильных команд, и произойдет чудо. Мой авторитет был неопровержимым, мой план был роскошным.

Просяной клин с большими примесями кукурузы, куда мы так стремились, сиротливо жался между дикой степью, неглубокой балкой, где когда-то резали строительный камень, и большим, как море, полем стерни. Жара понемногу оседала тяжелой седой пылищей на пожухлую траву. Воздух ритмически вибрировал от трескотни миллионов невидимых насекомых, жаворонки повисли над степью, трепеща тонкими крыльями.

Вечер – это самое лучшее время для охоты на степных птиц. Прислушиваясь к окружающим звукам, мы примечали перепелиные голоса и руками показывали друг другу направления, откуда долетало страстное «поть-плоть, поть-плоть». Одновременно, никуда не спеша, мы готовили ружья и амуницию – заглядывали в стволы, подтягивали ремешки, перекладывали под руку патроны с девяткой.

- Ну, Петя, – сказал Сан Саныч, натаскивая патронташ поверх солидного живота, – давай, создавай правильный челнок.

Красиво и элегантно, как фокусник достает из рукава бумажный цветок, я вытянул из ягдташа одолженный у знакомого собачника жесткий ошейник, к которому был прикреплен длинный капроновый шнур. Кардан сразу почувствовал что-то неладное. Поджав свой хвостик, он сделал несколько коротеньких прыжков в сторону, будто стараясь все перевести в шутку, боязливо тявкнул, но после сурового взгляда Семена Александровича обреченно лег на спину, готовый к самому худшему.

Ошейник Кардану не понравился. Пока мы шли к прокосу, пес несколько раз старался его стянуть через голову. От таких попыток длинная шерсть на собачьей шее намоталась на шипы, тем самым еще надежнее посадив на «строгача» будущую грозу перепелиных выводков. Вопреки ожиданиям, инструменты дрессуры, на которые было возложено столько надежд, не придали нашей собаке желаемых качеств. Кардан, низко опустив голову, понуро плелся немного впереди развернутой шеренги охотников. Уши его волочились по земле, как флаги побежденных армий, а белый капроновый шнур будто полоз-дистрофик рывками продирался сквозь стерню. Перепелки на прокосе затаились намертво, до середины поля не удалось поднять ни одной. Тишина сопровождала наше неспешное движение, никто не позволял себе высказывать мысли вслух, хотя было ясно, что эти мысли уже подступали к выходу и выпирали на лицах, придавая им то удивленный, то злорадный вид.

Я весь погрузился в процесс дрессировки. Но на Кардана не действовали никакие команды – ни на английском, ни на нецензурном языке. Натягивание шнура он воспринимал как старый мерин – просто останавливался. Осужденные на смерть идут к эшафоту более бодрым шагом.

- Вперед, вправо, на голос птички, ищи, ищи, ищи!

Старания были напрасными. Ни прикладывание ружья к плечу, ни энергичное забегание вперед, ни широкие жесты в сторону возможной добычи, не другие способы хоть как-то оживить спаниеля не помогали.

Неожиданно у меня в голове промелькнула свежая идея – может, следует действовать с помощью ласки, успокоить пса, дать ему понять, что несмотря на все он остается любимцем. Добрые слова сразу дали результат. Кардан повеселел и перешел на рысь. Хотя был и побочный эффект – бегая туда-сюда, пес наматывал шнур на ноги охотников и затягивал невероятные узлы.

- Петя, неуверенно спросил Саша, освобождая икры из объятий капронового змея, – давай уже сегодня как-нибудь без правильного челнока обойдемся, ну очень уж он мешает. Я не против, ты все очень красиво рассказывал. Может, сейчас время не то, ну, не челночное.

- Нет, Семенович, дело не во времени и не в периоде дня, – отозвался Сан Саныч, изображая наивного простака, – здесь просто, как там… в популяции этой мало особей женского пола. А Карданчик, он того – на мужские особи внимания не обращает. Пусть токуют себе, хоть головой об землю бьются. Правда, Петр Николаевич?

Я понимал, что любые оправдания будут расценены как признание своей неспособности научить собаку челноку, но все же начал выдавать заранее заготовленные оправдания о жаре, о направлении ветра, о традиционности начальных проблем. Я даже выдвинул идею о врожденной скромности Кардана и о том, что он стесняется посторонних взглядов.

- Да ты что? Как задираться лапу на столб у нас перед глазами – он не стесняется, а выгонять перепелок из травы ему неудобно.

За всеми этими разговорами мы не заметили, как Кардан суетливо забегал на маленьком пятачке перед плотной стеной крепких стеблей. Страстно залаяв, он отважно бросился в неизвестный мир кукурузных джунглей. Шнур натянулся. Нужно было поддержать первые удачные попытки воспитанника, показать, что он на правильном пути.

- Видели, видели? Перепелка движется по низу, а он ее гонит. Ай молодец, лови ее, лови!

Триумф мой завершился так же неожиданно, как и начался. Шнур опал. Быстро перебирая его руками, я в скором времени добрался до растрепанного конца. Через несколько секунд свободный и счастливый Кардан выскочил из кукурузы, «строгача» на нем уже не было. Отбежав на достаточное расстояние, этот мерзавец взялся бегать по траве, пока из-под его носа не вспорхнул жаворонок. Все вернулось на круги своя – Кардан, необразованная паскуда, носился неизвестно где за черт знает кем, а охотники продолжали попытки найти перепелок, которые притаились среди степи.

Я чувствовал, что наказание за мою гордыню и хвастливость подступает сзади ровным, неторопливым шагом, причем наказание имело три составляющих – отец, брат и сын. Этот трехглавый змей уже подготовил свои отравляющие языки-жала, и осталось только выйти на удобную для атаки дистанцию.

Первой начала мордастая голова.

- Вот тебе и «perpetuum mosile сухих степей и влажных низин».

Самая длинношеяя особь добавила:

- Нет, длинноухий сейф с генетическим сокровищем здесь не при чем, а вот большой знаток правильных челноков, что-то видно того… перемудрил. Как думаешь, батя?

- Ну довольно вам уже, вступился за меня Семен Александрович, – давайте лучше охотиться, пока тот «perpetuum» в кукурузе бегает.

Через пятнадцать минут мы дошли до края, развернулись и прошли прокос в обратном направлении. Ни одна перепелка так и не стала на крыло, хотя шума от их токования было много. Так иногда бывает. Сначала перепелку не столкнешь с места, а уже через несколько минут на том же участке не успеваешь ружье перезаряжать. Ничего не оставалось, как подождать некоторое время и снова повторить «загон» уже по своему следу. Мы удобно устроились в тени старой акации и продолжили обсуждение моего полного провала на кинологическом поприще, но уже с сочувственными нотками.

- Черт его знает, – оправдывался я, может, он действительно уже слишком старый. С ошейником не хочет работать, без ошейника убегает. Может, у него уже сложились устойчивые поведенческие реакции.

Саша жмурил глаза на солнце, задрав голову для более удобного поглощения пива.

- Петя, я тебя прошу, хватит уже изображать тут из себя укротителя тигров. Видели мы уже все твои устойчивые реакции. Вот Кора у Сергея Коваленко – это собака. Работает по перепелке, куропатке, утке, зайцу. А главное, маленькая сучечка смотрит, как мать делает, и сама пробует. Вот если бы ту сучечку у Коваленко на Кардана выменять.

- Ребята, – удовлетворенно потянулся Семен Александрович, – хорошо-то как. Сейчас дома надо было бы работать, а так вот на охоте – вроде как для семьи пропитание добываем. А за сучечку я уже договорился, вот этот сезон ее Кора всему научит и заберем. Правда, от Кардана Сергей отказался, говорит, такое добро ему не надо.

На дороге величаво и гордо гарцевал Кардан. По его виду было абсолютно понятно – все живое, что находилось в радиусе трехсот метров, он разогнал. Хвост-обрубок вертелся во все стороны, вывалившийся язык приветливо трепетал на ветру. Сделав круг почета вокруг нашего лагеря, Кардан поставил метку на переднее колесо машины и лег в тень возле задних дверей. После взгляда на утомленного пса, у меня возник новый план.

- Саша, пошли, пока перепелки выйдут на прокос, Кардана в степи потренируем. У меня есть классная идея.

- Сходите, конечно, – поддержал Семен Александрович, – может, в степи что-то найдете.

Чтобы потратить время и испытать новый метод дрессировки, мы перешли ярок в том месте, где трава была не слишком высокой. Не особо надеясь на встречу с дичью, ружья мы оставили под присмотром Сан Саныча. На мою большую радость, Кардан перестал бросаться на жаворонков и вместе с тем с любопытством обнюхивал кустики полыни. В трех словах я озвучил свой план.

- Смотри, Саша, во всех охотничьих журналах пишут, что собаки очень быстро перенимают одна у другой основные приема охоты. Коваленковская Кора и ее щенок только лишнее тому подтверждение. Но здесь важно, чтобы собака охотилась в паре с безоговорочным лидером, то есть с таким себе «собачьим авторитетом».

- Ну и к чему ты клонишь? – подозрительно спросил Саша.

- Я, Семенович, клоню к тому, чтобы ты как несомненный авторитет для Кардана показал ему, как надо охотиться.

Саша посмотрел на меня с недоверием и надеждой одновременно, как смотрят старые девы на цыганку, которая гадает им на ладони.

- Что значит – показать, как правильно охотиться?

- Саша, ну что значит, что значит? Становишься на колени. Я подам несколько команд, вы вместе их выполните. Кардан сразу все поймет… Должен понять.

- А без вставания на колени нельзя?

- Нельзя. Когда ты на коленях, то тем самым будто приближаешься к своему ученику, становишься для него более понятным и уважаемым одновременно.

Саша взглянул на акацию и, убедившись, что отец и дядя его не увидят, согласился.

       - Хорошо, давай попробуем, – пробурчал он себе под нос, – только недолго.

Признанный «собачий авторитет» стал в исходную позицию, по локти погрузившись в траву. Кардан сначала оцепенел от увиденного, потом осторожно подошел к хозяину и понюхал «под хвостом». Убедившись, что это не сон, спаниель пристроился справа от человека и тихо тявкнул от избытка чувств.

Пара охотничьих, не знаю как сказать… ищеек медленно начала движение вперед. Я подавал четкие и громкие команды.

- Ищи, ищи, вот молодцы!

Потом чуточку тише, чтобы Кардан не услышал, добавил:

- Саша, иди влево, челноком к камню, а потом метров десять вправо. И быстрее давай двигайся, не тормози.

«Авторитет» надумал огрызаться.

- Сам попробуй, думаешь, так легко прыгать – камешки в колени и руки колют.

- Семенович, не болтай, работай внимательнее. Ты собаке плохой пример подаешь.

Чтобы как-то поощрить своих воспитанников я добавил немного похвалы.

- Ой, молодцы какие. Ищите, нюхайте лучше.

Пара сделала один челнок, потом еще один. Кардан не отходил от Саши ни на шаг. Они вместе, лапа в лапу, продвигались против ветра, изучая участок степи. Чтобы закрепить успех, я погладил одного по голове, другому потрепал длинные уши. «Авторитет» снова взбунтовался.

- Убери руки, сейчас сам свои челноки будешь делать!

Пришлось восстанавливать порядок.

- А ну, что еще за фокусы? Фу – фу. Ищите внимательнее.

Вдруг Саша вздрогнул всем телом, вытянулся в струнку, тихонько выдохнул и уставился взглядом в небольшой пучок травы. Через какое-то мгновение, не замечая ничего вокруг, он сделал несколько осторожных шагов, склонился к земле и замер. Кардан точь-в-точь повторил маневр. Признаю, меня несколько напугал такой поворот событий.

- Эй, Саша, – спросил я, перейдя на шепот, – ты что это делаешь?

Не меняя положения тела и не двигая губами, Саша едва слышно ответил.

- Перепелка… сидит в траве, я ее вижу, беги за ружьем.

Меньше минуты мне понадобилось, чтобы добежать на машины. Семен Александрович и Сан Саныч вскочили на ноги.

- Что случилось?

Я, задыхаясь от быстрого бега, беспрерывно мотал головой, будто конь после скачки, щупал руками собственную шею и плевал в пылищу тягучей слюной.

- Быстрее, где ружья? Семенович по перепелке встал.

- Как это по перепелке встал? – одновременно спросили оба.

- Как надо встал – челнок, проводка, протяжка, стойка. Все как журналы пишут. Побежали быстрее, потому что это его первая стойка, еще сорвет.

- А Кардан где? – уже на бегу спросил Сан Саныч.

- Там же, помогает.

За несколько минут, пока меня не было, возле пучка травы ничего не изменилось. Саша железно держал стойку. В глаза бросался его сухой, высокопередый корпус с двумя четко выделяющимися ребрами и сильные, длинные конечности. В лучах вечернего солнца его окрас выглядел светлокофейным (шорты немного портили общую картину). В целом – идеальный экстерьер выставочного пойнтера.

Обе «легавые» скосили глаза на охотников.

- Ну, давай, дрессировщик, – сказал Сан Саныч, упирая приклад ружья в плечо, – подавай команду.

Я указал рукой в направлении того места, где пряталась птичка.

- Вперед!

Оба мои воспитанника сделали энергичный рывок и жирная перепелка тяжело оторвалась от земли под залпы сразу трех ружей. Последний ее полет был не больше пятнадцати метров.

- Апорт, принеси….

Саша, вскочив, отряхнул колена от камешков и сунул мне шиш под самый нос.

- А это вот видел? Хватит, сам неси.

Потом мы все вместе, четверо охотников и собака, взялись за поиски трофея. Одновременно я рассказывал тем, кому не повезло этого увидеть, как красиво Кардан работал в паре, как легко и приятно было эту пару натаскивать, и каких бы успехов можно было достичь в этом деле.

Когда Сан Саныч, как всегда, нашел перепелку, я сразу предложил ему свои услуги в развитии его природных талантов ретривера. Он нецензурно отказался. Солнце уже наполовину спряталось за дальним холмом. Шустрые перепелки начали активно жировать на оставленном до времени прокосе, не обращая внимания на появление охотников. Ошалелый Кардан, сбитый с толку многообразием запахов дичи, бестолково носился то впереди, то позади нас. Но даже от такой беготни была польза. Перепелки взлетали отовсюду и трех-пяти секунд их полета хватало для поспешного выстрела в серые сумерки. Часть из этих выстрелов достигала цели, остальные давали повод для шуток и смеха.

Уже в полной темноте утомленная «копейка» повезла нас домой.

- Знаете, уважаемые, – сказал я с некоторой иронией, – говорите, что хотите, а сегодня выдающийся день. Вы стали свидетелями настоящего чуда дрессуры. Натаскать собаку – это все мелочи, а вот человек, который делает стойку на дичь – это сила. Ох, Семенович, если бы Кардан не потерял «строгача», чему бы только я тебя не научил.

- Еще что-нибудь на эту тему ляпнешь, и я научу тебе дорогу домой по следам искать.

Это были последние слова, сказанные мне моим другом в том памятном сентябре. Помирились мы с Сашей только через месяц. Правда, мне пришлось, для удовлетворения его самолюбия, несколько раз ходить вместе с Карданом челноком и однажды даже лезть с ним за уткой в болото. Но ничего. Сезон продолжался, продолжались и наши охотничьи приключения, в которых история с дрессировкой, даже не скажу точно кого, стала лишь одним из многих веселых эпизодов.