Браконьерство. Штрихи к картине

Евгений Ковалевский

Апрель, 2017 год

Ошеломляющий своей наглостью и цинизмом публичный расстрел стада лосей под Нежином еще раз подтвердил тот непреложный факт, что за последние годы браконьерство приобрело у нас угрожающий по своему масштабу и цинизму характер. Поэтому понятно и естественно возмущение в среде еще оставшихся законопослушными охотников по поводу якобы полного бездействия всех тех структур, которые обязаны бороться с этим злом.

Ведь ситуация не только не стабилизируется, но продолжает усугубляться, а с дальнейшим неизбежным расширением использования браконьерами транспорта повышенной проходимости, снегоходов, квадроциклов, прицелов ночного видения, тепловизоров она приобретет зловещий характер и будет наносить невосполнимый ущерб нашей фауне. Особенно катастрофически это отразится на поголовье копытных и поставит на грань полного исчезновения зайца-русака – основной объект нашей охоты, который и так находится в угнетенном состоянии.

С проблемой браконьерства я знаком не понаслышке. В течение 15 лет как член президиума совета райорганизации УООР отвечал за организацию борьбы с этим злом. В ранге председателя этой райорганизации 14 лет проводил рейды по пресечению нарушений правил охоты и выявлению их нарушителей. Исходя из собственного опыта, попробую изложить субъективные суждения по этой проблеме и видение необходимых мер по снижению ее остроты.

Общеизвестно: чтобы устранить сбой в работе какого-либо механизма, нужно знать причины его возникновения. Чтобы решить любую социальную проблему (а браконьерство таковой является), необходимо хорошо знать корни этого явления. А лежат они в сфере общественного сознания в целом и правосознания в частности. Охотники – плоть от плоти своего народа. Каков народ страны на данном этапе своей истории, каков уровень его правосознания, уважения к Закону, таковы и охотники.

Думаю, никто не станет оспаривать тот факт, что до 1991 года ситуация с браконьерством не имела нынешнего накала. К примеру, в нашем районе были отдельные случаи незаконных охот на кабана и косулю, но никогда на лося. Можно было увидеть следы машин-ночников на озими, но это не было системой и происходило в сезоны охот на пушного зверя и копытных. Позором считалось добыть какую-либо дичь в период межсезонья. Почему так было? При Союзе существовала хорошо продуманная, отлаженная и довольно эффективная система формирования общественного сознания. В ее основу был положен тот факт, что процесс социализации, то есть формирования основных гражданских качеств человека завершается в основном к 18 годам. Детей, кроме семьи, начинали воспитывать еще с детских садов. Поэтому и охотником можно было стать в 16, а затем в 18 лет. Например, я взял в руки ружье в 16 лет. Только мои ровесники-охотники, родившиеся в 40-х годах, поймут мою былую радость и гордость. Для этого не нужно было ходить ни в милицию, ни в поликлинику. Старенькую одностволку для меня отец выменял на свои карманные часы. Но вот для получения охотбилета нужно было иметь письменные поручительства двух охотников, а до этого еще походить два года без ружья в компании охотников (так называемая «натаска»). Коллектив, в который ввел меня отец, был довольно разношерстным. Были в нем и чиновники, и начальники, и простые работяги. Но объединяло и роднило их то, что все они искренне любили природу и охоту, свято блюли ими же выработанный кодекс чести охотника. Вот что включал в себя этот кодекс: 1. Вовремя платить охотничью пошлину (один рубль). 2. Не стрелять вне сезона охоты. 3. Не стрелять запрещенную к отстрелу дичь. 4. Соблюдать установленные нормы отстрела. 5. Не стрелять дичь на неубойном расстоянии. 6. Не стрелять лежащего в лежке зайца и сидящую на воде утку. 7. Не стрелять по дичи, которая ближе к товарищу. 8. Не стрелять дичь из-под чужих собак (подружейных или гончих) без разрешения на то их хозяев. 9. Не стрелять по не охотничьим видам птиц, кроме воронов, серых ворон, сорок и соек. 10. Пресекать любые нарушения правил охоты.

Двадцать лет я проохотился с этими людьми, но ни один пункт этого кодекса не был никем нарушен. Врезался в память один типичный эпизод. Накануне Нового года охотились мы на зайца. Походив пару часов, решили немного отдохнуть и перекусить, сошлись и идем гурьбой к скирде. И вдруг из-за этой скирды вылетает стая из 12 дроф. Огромные величавые птицы совсем близко, в каких-то 15-20 шагах. Все восторженно заохали и заахали, но ни один даже ружья не вскинул – запретная дичь. А ведь жизнь тогда была несравненно более тяжелой и бедной, чем сейчас, и никому из нас не помешал бы кусок экзотический дичи на праздничном столе. Мой отец, отдавший охоте 75 лет своей жизни, так и не выстрелил по запретному гусю – совесть не позволяла. Сейчас же весенняя охота на пролетных гусей – массовое явление.

Главным контролером в те времена была совесть охотника, его честь охотника-любителя, и подавляющее большинство нашей братии берегло эту честь. Уже ушли в мир иной все дорогие моему сердцу и памяти собратья по страсти. Но до конца своих дней я сохраняю в душе глубочайшую благодарность за их благородный пример, науку и воспитание. И таких коллективов тогда было много. Вливаясь в подобные охотничьи компании с устоявшимися и незыблемыми этическими принципами охоты, юнцы-охотники, несмотря на естественное желание самоутвердиться, а, значит, добыть как можно больше дичи (а ее тогда было в изобилии), вынуждены были подчиняться им, а затем и сами становились примером для молодежи.

Среди охотничьего люда господствовало чувство хозяина угодий, царила всеобщая атмосфера нетерпимости к хапугам и мясникам. Активно работали тогда общественные охотинспекторы, которые имели право на составление протоколов и получали за это определенную сумму от штрафа. Да и редко кто из рядовых охотников мог пройти мимо какого-либо нарушения правил охоты. Трудно переоценить и полезность существовавшего тогда положения, когда ружье регистрировалось не для самообороны, как сейчас, а для охоты, и уличенный в браконьерстве человек, как правило, его лишался.

В 1991 году у нас в стране произошла смена общественно-экономической формации, и мы начали строить капитализм, начав с его первой дикой стадии накопления капитала. В обществе стала культивироваться идеология индивидуального эгоизма и прагматизма. Стремление же к обогащению, вещизму может развиваться только за счет определенных духовных интересов и приводит к обеднению внутреннего мира человека. Такие тенденции не могли не отразиться и на охотничьей отрасли. Были преданы забвению существовавшие ранее система воспитания, апробированные материальные и моральные стимулы. На моих глазах происходила деградация этики охоты, и она из сугубо любительской стремительно превращалась в банальный промысел.

Массовая безработица 90-х годов, длительные задержки зарплат и пенсий ставили семьи многих охотников на грань выживания, и браконьерские охоты нередко становились единственным способом выжить. В то же время появилось немало людишек, которые начали и продолжают сейчас делать на дичи прибыльный бизнес. Тогда стала плодиться и иная категория браконьеров. Это представители чиновничьего сословия всех мастей, которые, уверовав в свою безнаказанность, начали предаваться этому мерзкому занятию, в целом, для экстрима и получения адреналина. Встречался мне и еще один тип браконьеров. Это люди, которых интересует только один вид охоты: на гуся или кабана. Но всех этих людей, независимо от мотивации к браконьерству, объединяет одно: они нарушают Закон, а значит, являются преступниками.

Вся эта рать прекрасно технически оснащена и экипирована. В их распоряжении транспорт повышенной проходимости, широкий набор браконьерской атрибутики, запрещенной Законом, но свободно продаваемой в магазинах. Ну, а наглости и гонора им не занимать, да и надежная «крыша» подчас найдется. Может ли адекватно противостоять им в своем обходе наш одинокий безлошадный егерь, работающий за минимальную зарплату? Думаю, ответ очевиден. В итоге браконьерство приобрело массовый и в целом круглогодичный характер, разнясь только своей интенсивностью в весенне-летний и осенне-зимний периоды.

Какие же меры принимало государство, чтобы хоть затормозить этот процесс? Был принят и перманентно претерпевает изменения Закон «Об охотничьем хозяйстве и охоте», периодически возрастают суммы штрафов за незаконную охоту. Дело, конечно, нужное, но запреты и ограничения реально имеют лишь косвенное отношения к охотничьей этике. Закон определяет наши обязанности, но они обретают силу лишь в сочетании с совестью человека, его внутренней культурой, если они у него есть. И никакими штрафами злостных браконьеров не остановить. Поэтому и подходить к решению этой проблемы нужно комплексно, используя все то, что приводит в действие все этические тормоза.

Даже при самом больном воображении нельзя было понять целесообразность лишения наших егерей права на составление протоколов за незаконную охоту. Сейчас, правда, снова вернули это право. Как это отразилось на состоянии борьбы с браконьерством – вопрос риторический.

В настоящее время практически все лучшие лесные угодья УООР находятся в аренде частных лиц или на них совместно ведется охотхозяйство. Учитывая незавидное финансовое положение многих райорганизаций, такие шаги можно считать оправданными, особенно, если они согласованы с местными охотколлективами и одобрены ими. Но бывают случаи, когда такие меры совершенно недопустимы, так как влекут за собой значительные ущемления интересов местных охотников. И уж совсем дико выглядят, когда областное руководство даже не удосуживается поинтересоваться мнением райсовета и волюнтаристски, в закрытом режиме решает подобные вопросы, как это и было с нашей Нежинской райорганизацией, когда у нас забрали 4,5 тыс. га лучших угодий, не предоставив взамен каких-либо выгод для нас.

Видя всю эту вакханалию и беспредел в охотугодьях, даже у еще оставшихся законопослушных охотников возникает чувство безысходности, неверия в справедливость и торжество Закона. При таком раскладе вести речь о каком-то чувстве хозяина угодий и вытекающей отсюда активной позиции охотников уже не приходится. Вот и возникают у многих мысли: «Почему это одним можно все, а мне нельзя? Лучше плюнуть на все эти законы и морали, и охотиться в свое удовольствие». Но этот принцип самый страшный, он разрушает основу – корневую систему охотничьего братства и, как следствие, расширяет масштабы браконьерства.

Наша жизнь понемногу налаживается. Но инерция мышления, деформированное за годы упадка сознание, приобретенные привычки незаконной охоты остаются, а, значит, и браконьерство не идет на убыль. Можно ли остановить этот негативный процесс и снизить его масштабность и остроту? Уверен, что при всей объективной сложности этой задачи, но при заинтересованности в ее решении, прежде всего, государства, охотничьих и связанных с охотой структур, самих охотников она выполнима.

Наиболее весомый вклад в ее решение могло бы внести государство, используя опыт западного мира, к интеграции с которым мы так стремимся. Не подлежит сомнению, что адекватно противостоять браконьерам может только мощная, должным образом оснащенная, самодостаточная егерская служба. Есть два варианта решения этой проблемы. Первый: создать самостоятельную независимую структуру, наподобие американской Службы дичи и рыбы. Она должна подчиняться только Президенту или Премьеру и обеспечивать охрану фауны, заниматься мониторингом охотничьих и рыбных ресурсов. По второму варианту государство должно оказывать финансовую помощь охотничьей отрасли. Например, в США, при высоком жизненном уровне населения, охотники и сами на свои средства могли бы эффективно вести охотничье хозяйство. Но государство там считает, и небезосновательно, что, вкладывая в охотничью отрасль бюджетные деньги, можно сделать ее еще более эффективной и прибыльной.

Еще в 1937 году в США был принят Закон Питтмана-Робертсона, согласно которому формируется денежный фонд из 11 % налога на спортивное оружие и боеприпасы и из 10 % налога на револьверы и пистолеты. Учитывая тотальную вооруженность американцев, это огромные средства. Они распределяются ежегодно по всем штатам в зависимости от общей площади штата и числа охотников в нем. Кроме того, каждый штат обязан вкладывать в охоту и собственные средства в соотношении 1:3. Такой подход дает ощутимые результаты – постоянное увеличение численности диких животных и даже недостаточное опромышление отдельных видов. По данным 1996 года, затраты американцев на любительскую охоту и рыбную ловлю составили в общей сложности 86,7 миллиарда долларов. Охота, рыбная ловля и наблюдение за дикой природой принесли в экономику США более 254 миллиардов долларов. Вместе взятые эти виды деятельности обеспечивают 2,9 миллиона рабочих мест.

Реализация у нас любого из предложенных вариантов позволила бы свести браконьерство до терпимого уровня, и дала бы мощный толчок к развитию охотничьей отрасли. Однако, думаю, на этот счет не стоит питать никаких иллюзий. Наше государство никогда не вкладывало и не будет вкладывать в охоту ни копейки, возлагая только на охотников ответственность за сохранение природы и ее фауны и изощряясь в поисках новых поборов с охотничьего люда. Но что может помешать государству без каких-либо затрат сделать иные шаги? Логичными и необходимыми были бы следующие.

Снижение возрастного ценза для вступления в охотники с приобретением гладкоствольного оружия с 18 лет. Ведь в этом возрасте человек получает паспорт и обладает всеми правами гражданина. Это позволит отвлечь хоть какую-то часть ребят от пороков нынешнего циничного времени (кстати, в США охотником можно стать в 17 лет). Вернуть существовавший ранее порядок регистрации охотничьих ружей как для охоты. Они в любом случае, при необходимости, могут использоваться для самообороны, но в случае злостного браконьерства должны подлежать конфискации, так как никакие штрафы злостных браконьеров не остановят.

Запретить реализацию в торговой сети запрещенной Законом браконьерской атрибутики: прицелов ночного видения, тепловизоров и т.д.

Все штрафы по составленным протоколам должны оставаться в райорганизациях, а определенная их доля в качестве материального поощрения и стимула выделяться составителям этих протоколов.

Наша государственная лесохозяйственная отрасль с недавних пор включает в себя и охотничью составляющую. В этой связи было бы весьма логичным, чтобы те средства, которые она получает от охотников за удостоверения охотников и контрольные карточки, использовались в строго целевом направлении: улучшение естественных кормовых свойств лесов и их охрану от браконьеров. Ведь лесники постоянно находятся на своих рабочих местах – в лесах, знают и могут гораздо больше, чем егерь в своем в разы большем по площади обходе. Добросовестно выполняя свои обязанности, работники леса могли бы вносить ощутимый вклад в дело борьбы с браконьерством.

Все эти пожелания кажутся скорее «благими намерениями», ведь основная тяжесть в решении проблемы браконьерства как лежала, так и будет лежать на плечах егерей УООР. А, не располагая достаточными материальными и финансовыми ресурсами, эта задача трудновыполнима. Но это не значит, что нужно сидеть, сложа руки. Памятуя о поговорке: рыба гниет с головы, начинать, думаю, необходимо со штатных структур общества. Исходя из этого, все штатные работники, от председателя облсовета до районного егеря, должны четко осознавать, что они наемные работники, а их работодатели – рядовые члены общества. Поэтому святой долг управленцев – показывать личный пример неукоснительного соблюдения правил охоты и охотничьей этики. И это очень серьезный фактор. Ведь если кто-то из них, пользуясь служебным положением, позволяет себе пренебрегать Законом (а такое быстро становиться известным), то своими поступками наносит больше вреда, чем любой из браконьеров, дискредитируя саму идею борьбы с этим злом. Если в районе подобное допускает председатель или охотовед, то и егеря будут чувствовать себя свободными от всяких обязательств, не говоря уже об охотниках.

Главенствующая роль в создании этих предпосылок должна принадлежать руководителям облсоветов. Только от их личных качеств, личного, достойного подражания, примера, способности и желания добросовестно работать зависит проведение необходимой качественной кадровой политики, основанной на подборе и расстановке кадров по их деловым и моральным качествам, а не личной преданности. То же самое должно происходить и на уровне райорганизации. В штатной структуре областной организации должен существовать здоровый микроклимат, атмосфера внимательных, уважительных и доверительных отношений, использование справедливых моральных и материальных стимулов, подвигающих людей на добросовестную работу. В то же время совершенно недопустим в общественной организации, коей является УООР, диктаторский стиль руководства, суть которого: низкий уровень внутренней культуры, гонор, нездоровые амбиции, превалирование личных интересов над общественными, игнорирование насущных нужд райорганизации. Именно проявление подобного стиля руководства и стало основной причиной раскола нашей Нежинской райорганизации (1995 г.). Установившееся 5-летнее двоевластие в угодьях района, а точнее полная анархия, крайне негативно отразилась не только на состоянии его фауны, но и на сознании людей. С большим трудом нам, на месте, удалось прекратить эту вакханалию и вновь сплотить райорганизацию, вернув ей прежний статус. Стоит только представить, сколько нам довелось затратить усилий, труда и времени, чтобы после 5-летнего хаоса не только вернуть жизнедеятельность организации в нормальное русло, но и поднять ее на уровень лучших райорганизаций области.

Ни о какой здоровой атмосфере и речи быть не может, если людей будут заставлять идти против своей совести, убеждений и принципов в угоду каких-то корыстных интересов и откровенно непорядочных замыслов горе-руководителей. Если не согласных торговать своей честью и совестью, прогибать спину и лебезить будут ждать опала, оскорбления, унижения и увольнение.

Профессиональная этика областных руководителей не должна допускать использование непроверенной компрометирующей информации от различных районных стукачей и «доброжелателей» (как правило, отпетых негодяев), которые ради достижения корыстных целей клевещут на людей. Когда вместо обязательной тщательной проверки достоверности подобной «информации», беседы, в первую очередь, с людьми, которых она касается, все эти грязные вымыслы безоговорочно принимаются на веру, тем самым дискредитируя и очерняя ни в чем не повинных людей, нивелируя их заслуженный авторитет. И никого уже не интересуют ни результаты и качество работы этих людей, ни их личные заслуги перед обществом.

Верхом профнепригодности является положение, когда областной руководитель в силу своей неприязни к какому-либо председателю райсовета (неважно, обоснованной или нет) ставит знак равенства между ним и всем коллективом райорганизации и, как следствие, цинично игнорирует обоснованные, нужные, действительно актуальные предложения и просьбы райсовета и его президиума. Также руководителям нужно умерять свой пыл в трате общественных денег на различные непроизводственные расходы и неоправданные излишества, забывая, на каком добитом транспорте в районах борются с тем же браконьерством.

К величайшему сожалению, все вышеизложенное – не досужие абстрактные размышления, а наша реальная жизнь. В целом же по системе необходимо поднимать престиж и значимость егерской службы, утверждать егеря как центральную фигуру хозяйства. А максимально возможная доля дохода всех структурных подразделений облорганизации должна направляться именно на укрепление охраны угодий. В числе необходимых мер: достойная зарплата егерей, компенсация им в той или иной форме затрат на отстрел вредных хищников, обеспечение транспортом (хотя бы мотоциклом), форменной одеждой, применение к ним различных форм морального и материального поощрения (по заслугам).

Определенную часть средств на эти цели можно получить, пересмотрев давно устаревшие нормативы заготовки кормов, исходя из явно изменившихся климатических условий, особенностей биомов различных областей и даже районов, практически постоянным наличием зимой на полях больших массивов неубранной кукурузы. Любой егерь вам скажет, что если на полях зимует кукуруза, то в лесу выкладывать корма бесполезно. Значит, можно обходиться резервным запасом зерна для экстремальных зим, а они у нас очень редки. Да и вообще, методология нашего охотоведения с ее, к примеру, абсурдным, в жанре «фэнтези» учетом численности и отстрела водоплавающей и болотной дичи (и даже болотных курочек?!) требует коренного пересмотра. Но это уже тема для другого большого разговора.

Те, кто знаком с работой егеря, отлично знают, что каждый из них, как в воздухе, нуждается в добровольных помощниках – общественных инспекторах. Ведь одному ему задержать, да еще и составить протокол даже на одного современного разнузданного и наглого браконьера, не говоря уже о группе, дело архисложное. Такие помощники есть у каждого егеря. Да, они помогают ему в проведении биотехнических работ, но вот за спасибо связываться с нарушителями, подвергать себя рискам никто не хочет. Так почему бы этим людям не предоставить какие-то льготы по примеру председателей первичек?

Учитывая, что самое злостное браконьерство совершается ночью, машина каждого райсовета должна иметь прибор ночного видения. Иначе противостоять ночникам мы просто не в состоянии. Несомненную пользу принесло бы заключение договора между облсоветом и облуправлением полиции на предает досмотра в ночное время его работниками транспорта и выявления в нем оружия и незаконно добытой дичи.

Разумеется, все эти меры требуют немалых дополнительных затрат, а, значит, и удорожания охоты. Но иного выхода, без помощи государства, просто не существует. И в любом случае необходимо возрождать былую активность первичных организации и присущее когда-то большинству охотников чувство хозяина угодий. Способствуют сплочению людей, выработке у них чувства ответственности и гордости за дела своей первичной организации и района в целом различного рода семинары, конкурсы и спортивные соревнования. Активизация этой работы безусловно зависит от председателя первички, его честности, личного примера в соблюдении правил охоты, активной жизненной позиции, осознанной необходимости такой работы. К сожалению, далеко не у всех такое желание есть. В этой связи было бы весьма нелишним имеющиеся льготы у председателя первичной организации поставить в прямую зависимость от соблюдения членами его коллектива правил охоты. «Отличился» кто-то из его охотников в текущем году – на следующий год председатель льгот не имеет. И если этот председатель действительно авторитетный и уважаемый в коллективе человек, то и определенные положительные результаты будут.

Необходимо также отказаться от практики совмещения в райорганизациях (где это еще есть) должностей председателя этой организации и охотоведа. Это увеличит масштабность и действенность контроля в угодьях.

Без осуществления приведенных мер, говорить о каких-то подвижках в деле борьбы с браконьерством не будет оснований.