Навести порядок в выдаче служебных удостоверений

Владимир Нижник

Май, 2018 год

Впервые мне довелось столкнуться с просроченным служебным удостоверением в 1989 году на Каневском водохранилище. Правда, было это удостоверение не егеря, а государственного рыбинспектора, и все же, то был первый опыт и достаточно поучительный.

Выехали мы с товарищем на моторной лодке половить хищника на блесну. Рыбалка удалась, поймали несколько щук и пару судаков. Рыбалку мы еще не завершили, находились далеко от берега, и вот подъезжает к нам обычная моторная лодка с обычными регистрационными номерами, а в ней два человека. Ничего необычного в их одежде нет, единственное – у одного на поясе кобура под пистолет, что для советского времени не рядовое явление. Один из них представляется государственным рыбинспектором, вскользь проводит перед нашими носами корочкой, в которой мы ничего не успели разглядеть, и сходу начинает «наезд».

Скажу откровенно, как и сейчас 95% наших нынешних рыбаков-любителей, так и тогда мы с товарищем ни разу не держали в руках Правил спортивного рыболовства. Знания наши в этой области складывались из кусков различного рода лекций и поучений «бывалых» коллег. А потому действительно мы что-то нарушили или нет – судить не берусь. Но сейчас, даже по прошествии времени, уверенно говорю: наезд был настолько напористым и профессиональным, что мы ни секунды не сомневались, что имеем дело с настоящим государственным рыбинспектором, и мы заслужили за наше «злодеяние» минимум по 5 лет тюрьмы. Не они, а мой перепуганный товарищ предложил «уладить дело на месте», но к этой мысли подельник фальшивого рыбинспектора нас подвел очень тонко. Его ход был озвучен примерно так: чего мы с этой шпаной возимся, здесь делов-то на 2 админпротокола, конфискация 10 кг рыбы и максимум 200 рублей штрафа. Вон бракоши сети подымают – так у них уголовное дело и на несколько тысяч штрафа. Некогда нам с ними возиться, нам за настоящими браконьерами гнаться надо, забирай у них рыбу, орудия лова – спиннинги, а может, и мотор сними, и пусть они нас потом разыскивают. Все это озвучивается в приказном порядке. И если с рыбой и спиннингами мы мысленно уже попрощались, то перспектива остаться без мотора нас не устраивала. После этой угрозы по слезной просьбе моего товарища мы «с радостью» разошлись таким путем: отдали им всю рыбу, один спиннинг (нужный им якобы для траления браконьерских сетей), несколько блесен и 30 советских рублей (больше у нас с собой не было). Мы были очень рады, что так «легко» отделались.

Вы скажите, что мы «лохи»? И это мягко сказано по сравнению с тем, сколько насмешек и издевательств от товарищей-рыбаков нам довелось услышать по возвращению на рыболовную базу. Все опытные рыбаки этих прохиндеев, а фактически – рэкетиров, давно знали и были удивлены, что мы им не набили морды прямо на месте. Как впоследствии оказалось, того, кто показывал удостоверение госрыбинспектора, уже два года как выгнали из инспекции, удостоверение он не сдал, никакого пистолета в кобуре не было, а его напарник, выполнявший роль старшего, вообще никогда в рыбинспекции не работал. А как себя вели уверенно и профессионально! Впоследствии мы видели эту лодку, но к нам она больше не приближалась, по всей вероятности, они записывали номера лодок и запоминали людей, которых уже «подоили».

Эта история стала для меня отправной точкой, после которой я усердно сел за различные правила, положения, инструкции и законы. Стыдно сознаться, но тогда, в 1989, имея за плечами уже более чем десятилетний стаж охотника, охотничьи правила и законы я знал так же поверхностно, как и рыболовные. Соглашусь, что эта история больше единичная и вызывает улыбку, нежели беспокойство за общую ситуацию, но рассказал я ее исключительно для затравки – дальше вам не захочется улыбаться.

С подобными рэкетирами, но уже охотничьими мне довелось столкнуться в 2008 на устье Сулы на открытии охоты по водоплавающей дичи в угодьях Полтавского УООР. Был день открытия охоты по перу, время открытия – 18.00. Прозвучали первые выстрелы, лодок и охотников много, дичи много. Мимо нашего катера проходит моторная лодка, в ней двое, к местным охотникам, которые находятся в деревянных челнах и пошарпанных казанках, лодка не подплывает. Заприметив наш катер, причаливает к нам. Лихо представившись чуть ли не самыми главными во всей Украине егерями, махнув удостоверением, которое мы естественно не успели разглядеть (а второй самозваный егерь вообще ничего не предъявил), наезжают. Не спрашивая ни кто мы, ни что мы, есть ли у нас документы, сразу предъява, мол, мы нарушили и то, и другое, и нас следует сразу в тюрьму, а для начала – мы должны им передать наше оружие. Не повезло ребятам. К тому времени я уже три года охотился в этих местах (но на этом катере – впервые), хорошо знал и дружил с егерем этого обхода и даже выезжал с ним в рейды, и главное, я работал охотоведом ВС УООР и в охотничьем законодательстве и документах разбирался. Спокойно с катера перехожу в их лодку (чтобы они не смылись), что их очень удивило, и начинаем разборки, типа «ты кто такой, а ты кто такой?». Изучив мое служебное удостоверение, а к нему в придачу направление на проведение рейда, «егеря» сникли, а я тем временем пытаюсь изучить их документы. У одного – только удостоверение егеря Полтавского УООР, у другого – никаких документов вообще нет, и это притом, что вначале он порывался проверять наше оружие и требовал ему его передать. Звоню егерю обхода, указанные фамилии он никогда не слышал, перед открытием охоты эти люди к нему не заезжали, лодку с такими номерами не знает! Пытаюсь выяснить, кто конкретно, на основании какого приказа или распоряжения направил в рейд этих «егерей» именно на этот участок и в этот обход? Блеют, несут бредятину, типа какой-то охотовед из области, прикидываются полуграмотными. Так я и с областным охотоведом знаком, звоню ему, об этих конкретно людях он ничего уверенно сказать не может. И смыться они не могут, я у них в лодке. И тут ребятам повезло, мой товарищ – хозяин катера – попросил не портить ему праздник. Вокруг идет интенсивная стрельба, шикарная охота, а мы уже битый час разбираемся непонятно за что. Сейчас жалею, не хотел испортить товарищу праздник, отпустил егерей-рэкетиров, при этом не изъял удостоверение. Тогда я посчитал это мелочью и до конца не был уверен в своей правоте, а зря.

А вот еще случай, уже с криминальным оттенком. Работал я тогда директором охотничьего хозяйства, проработал менее года, но за наведение порядка взялся безжалостно. И вот приглашают меня на беседу в один очень грозный правоохранительный орган. Приезжаю, в кабинете двое, оба – люди солидные и в возрасте, один представился, попросил меня предъявить паспорт и служебное удостоверение директора охотхозяйства. Предъявляю, внимательно рассматривают, при этом второй служебное удостоверение рассматривает уж слишком внимательно. Далее следует беседа о работе в охотхозяйстве, точнее – об охране угодий и рейдах, кто выезжает, по каким распоряжениям, есть ли посторонние в рейдовых бригадах, как проверяются документы, как составляются протоколы, как и в каких случаях изымается оружие, дальнейшая судьба этих протоколов и изъятого оружия, и еще много других вопросов, связанных с разборками с браконьерами. Понимаю, куда пришел, поэтому отвечаю четко, уверенно. И тут человек из органов задает вопрос второму: ну что, это он? Тот с некоторым недоумением отвечает: нет, не он, но я своими глазами видел удостоверение на мое имя – директора охотхозяйства и печать там была, какая – не стану утверждать, но вот фотография в том удостоверении была другого человека!

Поняв, что я не причастен к криминалу, мне рассказали следующую историю. Этот человек был на утиной охоте во вверенном мне охотхозяйстве. Что он там нарушил, куда зашел, чего настрелял, он не уточнял, но по всему видно – нарушение было. И вот подъезжает к нему УАЗ, выходят двое, а третий в милицейской форме остался в машине. Один представился директором охотхозяйства и предъявил удостоверение на имя Нижника, и начал наезд. Охотник этот знал, что назначили нового директора, и фамилию мою слышал, но вживую меня он никогда не видел. Что было за нарушение, он не рассказал, но дело начало идти к изъятию оружия, а поскольку ружье у него было дорогое, он решил пожертвовать $100, тем более его убедили, что штраф и возмещение ущерба потянет раза в три больше, да еще и с конфискацией. Вот и отдал человек деньги, но обиду затаил и решил собрать больше информации. Как оказалось, это был не единичный случай. Зная распорядок настоящих егерей, в их отсутствие фальшивые егеря, а в их бригаде присутствовали и люди в милицейской форме, проводили свои рейды по нашим угодьям и «доили» разного рода нарушителей. По описанию внешности лженижника, его команды и их транспорта, я понял, о ком идет речь. В результате с той командой мы разобрались, деятельность они свою прекратили.

А вот свежая история 2017 года, которую мне рассказал егерь. Начальник разрешительной системы одного из районов Николаевской области начал разбираться с двумя охотниками, которые вовремя не прошли перерегистрацию оружия. Вызывает он их в райотдел. Ответ ему от охотников: а зачем ее проходить, если вы у нас ружья отобрали? Ничего себе?.. А когда это было, где, при каких условиях, кто изъял оружие и какие документы им оставили? Ответ: полгода назад, на охоте, подъехали то ли егеря, то ли инспекторы, то ли милиционеры, мы были выпившие, возможно, что-то и нарушали, вот у нас оружие и изъяли. И что дальше? Сидим, ждем, что нас куда-то вызовут…

Разрешитель пробивает по базе данных, а эти ружья уже в Херсонской области! Как заминали эту историю, мне не ведомо, но ружья охотникам вернули, хотя они и заплатили штраф, и тоже – непонятно за что.

На моей памяти наберется до десятка подобных, отчасти смешных, отчасти криминальных историй о мелком мздоимстве фальшивых егерей и инспекторов, но они не составляют какую-либо серьезную угрозу охотничьему хозяйству, скорее играют воспитательную роль. Но кроме фальшивых и просроченных, существует еще и третий вид недействительных служебных удостоверений, назову их условно – «липовые». А вот они заслуживают уже более серьезного внимания со стороны контролирующих органов, потому как могут широко использоваться для прикрытия более серьезных и массовых правонарушений. Объясню на примере.

В 2016 году в период весеннего перелета гуся выехали мы в одну из центральных областей. Гусь идет массово – тысячи, ажиотаж возле того гуся – сумасшедший, тут тебе и нарушители всех мастей, и крутые, и блатные, и простые селяне, и всевозможные проверяющие, начиная от местных егерей, государственных охотоведов, сотрудников разрешительной системы, заканчивая непонятными личностями из столицы. Но и наша команда не простая, ездим по угодьям, слушаем выстрелы, оцениваем направление коридоров пролета гуся. Выезжаем из-за посадки, под деревьями стоит солидный джип, возле него молодой человек – явно не бедный охотник. На малой скорости проезжаем в пяти метрах от него, охотник спокоен, на нас никакой особенной реакции, как на обычных прохожих в городе. Проезжаем мимо, через 20 метров останавливаемся и сдаем назад, охотник – невозмутим. Выходим из машины, представляемся, показываем наши документы на право проверки, интересуемся целью пребывания в охотугодьях. Нет вопросов, пожалуйста. Охотник представляется егерем данного охотхозяйства, предъявляет удостоверение, невозмутимо открывает джип и показывает все, что мы просим. В джипе имеется собранная, но незаряженная пятизарядка (что для егерей, находящихся в угодьях, не является правонарушением), дорогие патроны, фонарь и различные, не имеющие особого значения, вещи. Мило побеседовали с егерем, едем дальше. Но все в нашей машине молчат в каком-то недоумении, что-то не так. Минут через пять одного из наших прорезало фразой: ох нефига себе у них егеря живут – одеты с иголочки, ружья дорогущие, разъезжают на джипах, при этом жалуются, что у них зарплата полставки от минимума. А я добавлю еще такую примету: вы нигде не встретите егеря, тем более в захудалом охотхозяйстве, в патронташе у которого были бы исключительно дорогие патроны и отсутствовали бы самозарядные. Кроме того, из пяти минут общения было ясно, что он грамотный охотник, скорее – бизнесмен из столицы, нежели егерь из села. И главное, он вел себя не как егерь, он не остановил нас, не проверил документы, а пропустил нашу машину, как будто их тут ездят сотни, притом, что мы имели все признаки охотников. Но удостоверение я, как самый опытный, рассматривал лично и очень внимательно, единственное, что привлекло внимание, – оно свежевыданное, не вымазанное, как у настоящих селян, но действительное. В общем, через десять минут обсуждения произошедшего мы все сошлись на мысли, что повстречавшийся нам на пути егерь никак не может работать егерем. Так что вернемся, проверим внимательнее… А что проверять? Мы все проверили.

Не буду вас долго томить, раскрою схему прикрытия незаконных охот с помощью служебных егерских удостоверений. Итак, по предварительной договоренности с руководством охотхозяйства приезжает состоятельный охотник на весеннюю охоту по гусю, деньги платит хорошие. Как его прикрыть от посторонних инспекторов, которых каждый день в угодьях в это время, как голодных волков в Чернобыльской зоне? Каждый жаждет если не сам поохотиться, так на бракошу состоятельного наехать, денег срубить или гусей незаконно добытых отобрать, а если повезет – так и ружье конфисковать. Словом, в услуги по организации весенней охоты на гуся для жирного клиента входит и прикрытие его от разных инспекций. А как прикрыть, на дворе апрель? Официальной охоты еще нет, ни лицензиями, ни отстрелочными карточками, ни флажками на волка в чистом поле в апреле клиента не прикроешь. Вот и появилась схема – липовые удостоверения егеря. Посторонние проверяющие, как собственно и мы, всех егерей не знают, в лучшем случае – знают директора охотхозяйства. И даже если случится непредвиденное, уж слишком придирчивый проверяющий усомнится и изымет липовое удостоверение, что может случиться крайне редко, чтобы выпутаться из скандала и прикрыть клиента директор задним числом (началом апреля) оформит клиента егерем, это также несложно. А через месяц уволит этого егеря, как не справившегося с возложенными обязанностями, и история канет в Лету.

Сразу оговорюсь, я сторонник открытия весенней охоты на пролетающего гуся. В силу объективных причин мне доподлинно неизвестно, сколько ежегодно по Украине используется липовых удостоверений егерей с целью проведения незаконных охот для «жирных клиентов», но этот канал развращения охотников следует перекрыть. К тому же липовые удостоверения применяются не только весной и не только на охоте по гусю. И прикрыть выдачу липовых удостоверений государственные органы в силе, если не полностью, то на 90% запросто. Причем без особых финансовых затрат. Как? Выдачу служебных удостоверений егерской службы пользователей угодьями всех форм собственности должны взять на себя областные управления лесного и охотничьего хозяйства. К примеру, устраивается человек на работу егерем в некое охотхозяйство, директор охотхозяйства пишет на него Приказ. Копия приказа, возможно, с некоторыми другими сопроводительными документами направляется в ОУЛОХ, где и выписывается служебное удостоверение единого образца, а главное – информация по этому удостоверению вносится в единую базу данных по егерской службе всей Украины. Если егерь уволился, а удостоверение не сдал, то в базе будет стоять отметка. Точно так же липового егеря сможет вычислить любой проверяющий и изъять удостоверение со всеми вытекающими последствиями – согласно со статьей Админкодекса «Самоуправство». Кстати, не лишне будет, кроме единого образца служебного удостоверения егеря, ввести и единый нагрудный номерной знак «Охрана государственного охотничьего фонда» и «Егерская служба», выдаваемый точно так же. К тому же по номеру нагрудного знака можно будет определить и охотхозяйство, и конкретного егеря, это на случай, когда егерь был в чем-то неправ.

Спросите, а почему государство должно брать на себя еще одну проблему и контролировать внутренние кадровые вопросы каких-то там пользователей охотничьими угодьями? Отвечу – это государство наделило егерей далеко не смешными полномочиями: останавливать транспорт, проверять, составлять протоколы, изымать орудия правонарушений и продукцию охоту и даже доставлять правонарушителей в соответствующие структуры, фактически пусть даже и ненадолго, лишать гражданина свободы передвижения. А потому государство не должно самоустраняться от контроля над тем, кто и с какими егерскими удостоверениями ездит по угодьям, кто действительно служит интересам государства – охраняет государственный охотничий фонд, а кто прикрывается егерскими удостоверениями для своих темных делишек.