С подсадными

Владимир Саратов

Сентябрь, 2018 год

Раннее утро. Чистое небо обещает погожий день. Молодые петухи пробуют голоса. Пора их выпускать во двор. Затем подходит очередь подсадных – два селезня и две утки вперевалочку отправляются из загородки. Старый желтоклювый селезень Красавчик уже вылинял. Второй, зеленоклювый забияка Зиган, сеголеток, еще не полностью обновил перо. Утки Дуся и Муся приходятся первая «теткой», вторая «племянницей» Зигану. Дуся симпатизирует Красавчику, но Зиган постоянно его отгоняет с сердитым жвяканьем. Весь день утки ходят в неогороженном дворе и огороде, щиплют спорыш, лебеду и тимофеевку, шевелят опавшие листья. Очень любят купаться. Вот утиная троица, возглавляемая Зиганом, направляется к старой ванне. Красавчик спешит к своему тазу. Но там на дне лишь остатки грязной воды. Селезень обескуражено топчется вокруг. Я наливаю ему свежую воду. Что тут началось! Красавчик радостно обегает таз, перелетает через него, потом лезет в воду и долго с наслаждением шумно плещется.

На следующий день хозяин усадьбы, Игорь Олегович, ванну изъял для перетопки воска. Остался таз и к нему выстраивается очередь. Первым долго купается Зиган. Дуся и Муся топчутся нетерпеливо рядом, отстраненный Красавчик ожидает поодаль. Муся не выдерживает и начинает тащить Зигана из таза, ухватив клювом за перья на голове. Тот неохотно подчиняется. Муся в тазу, Дусе тоже надоело ждать и она лезет в таз к Мусе. Так, вдвоем, они купаются, вертясь по кругу. Красавчик пытается влезть третьим, но Зиган его не пускает. Только после третьего купания Зигана наконец-то и Красавчику достается б/у купальня. Перед сном утки обязательно тоже купаются, подтверждая выражение: любит купаться, как утка…

С вечера мы готовимся к охоте. Во-первых, подрезаем Зигану, а заодно и Мусе, маховые перья. До сего дня они были «летными», и когда хотели, вылетали из загородки в огород. Затем Дусе и Зигану на лапки надеваем кожаные ногавки и сажаем ночевать в переносной садок. Их возьмем на охоту, а Красавчик с Мусей завтра останутся дома.

Охотничье утро начинаем в 4.30. Весла, ружья, рюкзачок с припасом и садок с утками сносим в лодку. Легкая дымка тумана вьется над водой. Холодный воздух бодрит, и я с удовольствием налегаю на весла. Протокой плывем к заветному плёсу. Путь неблизкий. Заря уже метит осьмушку горизонта желтовато-розовым закрайком. Светлеющий восход отражается в воде, отгоняя темно-синие тени к зарослям тростников и рогозов. Приближаемся к намеченному месту. Вдруг сзади нарастает гул, и нас обгоняет пестро окрашенная моторка с тремя охотниками. Вскоре звук мотора обрывается. Похоже, охотники стали там, куда намеревались стать мы. И точно, подплыв, слышим голоса и видим там охотников на лодке в зарослях.

– Ничего, дальше есть тоже хорошие места, – говорит Игорь Олегович, и я продолжаю грести.

Вот посредине другого плёса показался вытянутый островок изреженного рогоза. У его мыса выставляем четыре резиновых чучела, неподалеку высаживаем Дусю с кружком на колышке. Утка сразу же принимается купаться и призывно крякать. Зигана с деревянным кружком сажаем с другой стороны мыса. Лодку заталкиваем вдоль края зарослей. Я устраиваюсь с ружьем на носу лодки, Игорь Олегович усаживается на корме. Мы особо не маскируемся, т.к. бывало, что незаметно и тихо подплывали охотники и стреляли по чучелам, а тут ведь у нас еще и подсадные.

Вот Дуся надсадно закрякала: это четверка уток промчала стороной. Дуся манит зычно и беспрестанно. Но крякая, она все норовит уплыть на плёс и постоянно дергает кружок. В конце концов, колышек из дна выдергивается и, почувствовав освобождение, Дуся быстро гребет лапками. Приходится спешно плыть за ней. Хорошо, что кружок застревает в водорослях. Я его там успеваю схватить, и Дуся с кружком водворяется на место. Охота продолжается.

Внимательно смотрю по сторонам. Перед глазами высокие желто-зеленые тростники и зеленоватые рогозы обрамляют небольшой плёс с несколькими кустами ежеголовника. Кое-где на мелком густо разросся светло-зеленый манник. Потрепанные кожистые листья кубышек лежат лоскутными пятнами на воде. Светает. Минорно звучат голоса лысух в окрестных зарослях, резко покрикивают болотные курочки. Иногда показываются маленькие пастушки, перебегая по листьям густых водорослей. Где-то недалеко отрывисто покрякивают чирочки. Подала голос кряква вдали, приглашая товарок отведать свежей ряски. Дуся ей тут же ответила.

– Чирки! Идут на тебя! – восклицает Игорь Олегович.

Верчу головой, но ничего не вижу.

– Да вот же они!

Над самой водой проносится стайка, а со стороны Зигана с шумом приводняется крыжень. Стреляю по нему в просвет стеблей. Крыжак тяжело взлетает. Вторым кладу его на подъеме. Взошло солнце, осветив розовыми сполохами плёс. Заиграли вокруг осенние краски земли и неба. С плеском прозрачных брызг, откуда ни возьмись, приводнился на плёс чирок. Замер настороженно: все ли тут благополучно?... Так вот же лодка, охотники! И, сорвавшись, чирок уносится прочь. Там, где стали охотники, время от времени звучат выстрелы. Неожиданно за нашими спинами из зарослей вылетают три кряквы и уходят без выстрелов. Кругом снует дичь, а наши ружья молчат. Несколько раз пролетали стайки быстрых чирков. Резко снижаясь над плёсом, они тут же скрывались за стеблями высокого рогоза, и мы не успевали выстрелить. Сизым облаком в небе завиднелась большая стая диких голубей. Провожая их взглядом, замечаю налетающую утку. Ружье у плеча. Утка принимает влево. Стволами обгоняю ее корпуса на три. Выстрел. Утка сламывается и по дуге комом плюхается в метрах тридцати на густые водоросли. Игорь Олегович сбивает чирка. Зеваю очередную стайку чирков. Очень уж они быстрые и юркие. Налетает пара крякв. Идут низко, прямо на меня. Замираю. Уже близко. Вскидываю ружье. Утки расходятся в стороны. Веду по левой и она, не успев набрать высоту, после выстрела падает на листья кубышек.

Дуся крякает без умолку. Зиган же занят своими делами и по сторонам не глядит. Опустив клюв в воду, торопливо кормится, жадно поглощая всякую мелкую водяную живность и зелень, много полощется и лишь изредка тихо и довольно пожвякивает (крякают только утки). В просвете стеблей опять мелькает стайка чирят. Пока я их ловил на мушку, промчали мимо. Не чирки, а ракеты. В метрах сорока идут над водой три широконоски. Стреляю через вершины рогоза по ним и вижу, что обнизил. Звучит выстрел Игоря Олеговича и одна широконоска шлепается на плес, потрепыхавшись, замирает там.

Солнце взбирается все выше. Его отражение в воде вспыхивает ослепительным пятном. Далеко над рогозом замечаю летящую пару уток. Приближаются. Игорь Олегович стреляет раз, второй. Одна утка опускается на воду в метрах семидесяти от нас. Вторая садится там же, но вскоре улетает. Мы плывем туда, ищем, заглядываем на соседнее разводье и находим кряковую. Вдруг налетают чирки. Олегович красивым быстрым дуплетом выбивает двоих из стайки. Забираем сбитых чирков и возвращаемся на место.

Уже полдесятого, надо позавтракать. Откладываем ружья, достаем хлеб с сыром и бутылку молока. Перекусываем, поглядывая по сторонам, тихо разговариваем. Игорь Олегович охотится уже более 60 лет. Его любимая охота ходовая – пешком-бродом или с подъезда на одном весле. Всегда он держал охотничьих собак, любимые – спаниели.

Мимо нас на моторке тихо проплывает охотник. Его кофейно-пегий лягаш окаменел на носу, вперив страстный взгляд в нашу Дусю. Дуся напряженно застыла, вытянув шейку. Фу-у! – резко осаживает охотник своего четвероногого помощника. Лодка удаляется. Дуся, успокоившись, охорашивается и снова начинает крякать. Но утиный лёт прекратился, и в голубом небе уток не видно. Начинает по-летнему припекать жаркое солнце.

Мы снимаем чучела, собираем добычу, забираем подсадных, сажая их в садок. Начинается наш обратный путь. Я на веслах, Игорь Олегович правит и подгребает, помогая мне, кормовым веслом. Вокруг голубой простор воды и неба, озаренные светом ярко блистающего золотого солнца. Краски золотой осени играют на стеблях тростников и рогозов, листьях ветел и ракит, возвышающихся по островкам над зарослями. Кое-где на плесах еще белеют последние цветы прекрасных водяных лилий. В голубую даль, обгоняя нас, летят крупные бабочки-адмиралы. Как птицы, они устремляются к теплому югу.

– Лебеди! – восклицает Игорь Олегович, показывая рукой вперед.

Обернувшись, вижу четырех огромных белых птиц, летящих прямо на нас. Они уже совсем близко, и дух захватывает от их великолепия. Лебеди отворачивают и дают сбоку полюбоваться собой.

– Однажды именно в этом месте лебедей сидело сотни две. Вот это было зрелище! – провожая взглядом белоснежных птиц, вспоминает Игорь Олегович. – Наверно, собрались они тогда перед отлетом. Держались все семьями, каждая отдельно. Это явно было видно. Молодые – сероватые, а родители белые. Там и сям рядом плавала пара белых и пара серых птиц. Несколько семей было с четырьмя, а некоторые с пятью молодыми…

Медленно приближается далекий возвышенный берег с хатками и пирамидальными тополями вдоль дороги. Наконец, причаливаем. Тут, на берегу, случилось небольшое приключение. Выходя из лодки, я взял весла и садок с подсадными. Только отошел от воды шагов десять, как дверца садка вдруг открылась и из него тут же выскочила Дуся, а Зигана я успел закрыть. Отбежав метров пять, Дуся остановилась и принялась охорашиваться, поправляя перья. Мне стало не по себе. Вот так номер! Рядом вода с зарослями тростников. Как же теперь тут поймать утку? В растерянности ставлю садок с Зиганом в тень под соседней ветлой. Пока соображал, что делать, Дуся подходит к садку, и утки начинают оживленно переговариваться. Ага! Беру садок и медленно иду по тропинке среди зарослей, оглядываясь. Дуся, не отставая, следует за мной позади, в шагах пяти, бодро покрякивая. Не спеша выхожу на дорогу. За поворотом, на обочине старушка в красной кофте срезает серпом зеленую траву. Дуся приостанавливается в нерешительности. Увидав утку, бабуля расплывается в улыбке:

– Да как ладно она идет!

– Так она же ручная, – говорю и продолжаю тихонько свой путь.

Дуся, убедившись, что никакой опасности нет, вперевалочку топает следом. Кря – подала она голос, увидав знакомое подворье. Кря, кря, кря – бодро отозвалась Муся, заспешив навстречу. Ставлю садок у колодца, выпускаю Зигана. Все подсадные тут же собираются вместе и начинают оживленно «беседовать», делясь впечатлениями дня. Наговорившись, вперевалочку отправляются в малинник…