Хитрый соболь

Анатолии Сухарев

Февраль, 2020 год

Занимался я во времена Союза промышленной охотой в Якутии. Охотился на пушнину, в основном на белку и соболя. Охотничьи угодья у меня были на реке Мангатока, это маленькая таежная речка, которая, извиваясь между сопок, несёт свои кристально чистые воды в реку Чара. Речка изобилует хариусом. По берегам кусты дикой красной смородины, есть брусника, голубика, а также множество других ягод и, конечно, грибов. Сопки укрыты в основном хвойными деревьями, но встречаются и лиственные. Животный мир тоже очень разнообразен. Водится изюбр, лось, северный олень и хозяин тайги - бурый медведь. Аборигены почтительно называют его «Дедушка» или «Он». Множество птиц: рябчики, глухари, дятлы, сойки и прочая мелочь. Из пушных: белка, соболь, выдра, норка. Заходит разбойница росомаха.

Крайняя изба на моем охотничьем путике стояла в вершине речки. Это была добротная, рубленая изба из ели; внутри ошкуренная, чтобы была светлой; двое нар вдоль противоположных стен; на нарах оленьи шкуры и спальники; одно окошко и железная печурка. Я приходил туда ночевать, а утром шёл обратно по другому путику.

И вот в самом начале сезона, выйдя рано, еще затемно, отправился на путик вдоль реки. Метров за сто от избы услышал лай моего Тобола – лайка чёрно-белого окраса. Щенком я взял ее у таёжных промысловиков за полотно сетки из лески – в то время большой дефицит в тайге. Об уме, храбрости и преданности этой собаки можно написать отдельный рассказ.

Пошёл на лай. Слышу, облаивает соболя (хороший охотник по лаю своей собаки знает, какого зверя она облаивает) и мое сердце охотника дрогнуло. Ещё бы – желанный и дорогой трофей… Тобол лаял возле огромных валунов, которые громоздились метрах в ста пятидесяти от берега речки. Стал я разбираться по следам. Соболь обследовал берег речки, но, услышав шум от нашего движения, быстро скрылся в расщелинах камней. А камни там огромные и достать его оттуда невозможно никаким способом. У меня был кусок бикфордового шнура. Я его применял, если соболя нужно было выкурить из-под корней дерева или из-под каких-то завалов. Но здесь этот способ не подходил. Я понял, что этого соболя мы не возьмем, что бы мы не придумывали. Что ж, пришлось идти дальше.

Через несколько дней, когда мы пришли на нашу крайнюю избу, повторилась та же картина. Утром, только мы вышли на путик, слышу лай Тобола в том же месте. Когда я подошел и почитал следы, понял, что соболь опять нас перехитрил. Услышав нас, быстренько спрятался в валунах, как в неприступной крепости... Отозвал я собаку и пошли мы дальше по путику, осматривая капканы и простреливая белок. Год был хороший, белки много, но зуб на этого соболя я затаил.

И вот, следуя графику обхода путика, мы пришли опять на избу в вершине реки. К избе приходили обычно уже затемно, день там короткий. А на избе ждет масса работы. Нужно снять шкурки с добытых зверьков, обмездрить, натянуть на правилки. А с соболем вообще работы уйма. Шкурку соболя нужно снимать с морды и с лапок, с когтями. Очень кропотливая работа. А ещё ремонт одежды, лыж и капканов. Надо сварить кушать себе и собаке. Спать падаешь как убитый, а утром, позавтракав и накормив собаку, снова в путь.

И вот опять. Только вышли, лай Тобола. Иду на лай и вижу, он лает возле одинокой и могучий ели. Она росла между валунами и берегом реки, ближе к берегу. По следам вижу, Тобол только выскочил из избы, сразу бросился к валунам. Он «просчитал» соболя. Зная, что тот будет скрываться в камнях, отрезал ему путь к отступлению. Соболю ничего не оставалось, как залететь на ель. Дерево было могучим и густым, и я очень долго не мог его обнаружить. Только с рассветом увидел, что он сидит, прижавшись к стволу на толстой ветке на высоте метров десяти. Зайдя сбоку, аккуратно прицеливаюсь и стреляю из мелкашки ему в голову. Выстрел был удачным, но, о горе, соболь зависает на ветке! Снизу картина была такая, будто он отдыхает на ветке, лёжа на животе и свесив лапки… Такую ель не тряхнешь и никак на неё не залезешь. Ствол очень толстый и снизу, метров пять, без веток. Мне много раз приходилось рубить лиственницу диаметром до сантиметров сорока, когда на дереве застревал подстреленный соболь. Но эту огромную ель я и за день не срубил бы. Лихорадочно думаю, что делать, времени потерял уже много. Начинаю стрелять из винтовки в основании ветки, а вдруг обломится?..

После пяти-шести выстрелов я понял, что могу выстрелять все патроны, а ветка не обломится, больно уж она толстая. В отчаянии, с испорченным настроением двинулись мы дальше. А соболь остался висеть на ветке могучей ели. Как символ хитрости зверя, находчивости собаки и неудачи охотника.

На фото автор с Тоболом