Из жизни чернобыльских волков

Валерий Домбровский

Апрель, 2020 год

Продолжение, начало в предыдущих номерах

Ошейники (надетые на волков американскими учеными) передавали сигналы до 15 августа 2017 г. Все это время я старался проследить судьбу каждого помеченного волка, понять, что он делает, почему и зачем. В один рассказ все это уместить трудно. Поэтому я разбил его на две части, каждая из которых будет посвящена какой-то из сторон нелегкой жизни чернобыльских волков.

Продираемся сквозь глухую стену тростника. Чем дальше, тем хуже. Начинают попадаться сухие жесткие ивовые кусты, намертво переплетенные ветвями друг с другом и тростником. «Ну и места», – вздыхает Николаич. Я молча продолжаю проламывать туннель в сухой растительности. В нашем маленьком отряде из двух человек я за командира и отступать не собираюсь. Самец 757, один из шести помеченных осенью прошлого года волков, зашел на нашу территорию всего на два дня. Может быть, другой возможности узнать что-то о нем больше не представится. Еще осенью, отлежавшись в течение четырех дней после поимки и мечения, он прямиком ушел на территорию Украины и очень долго держался там, вдалеке от границы заповедника. Теперь вот забежал ненадолго, сделав большой круг. Я знаю, что он уже снова за границей, но следы-то должны были остаться. Это и есть цель нашего похода.

Наконец впереди мелькает просвет, мы выходим на лед. Бывшая мелиорация была повторно затоплена и сильно заросла надводной растительностью. Типичный для заповедника биотоп. Сейчас все покрыто льдом и относительно доступно, зато летом это будет почти непроходимая местность, которая хорошо подходит для размножения лебедей-кликунов.

Находим две волчьи лежки, устроенные в тростнике. Я знаю по спутниковым трекам, что обе принадлежат помеченному животному. Других лежек нет, след тоже одиночный – значит, наш волк пришел из Украины один. «То-то он в таких дебрях прятался – боялся встретить других волков», – резюмирует напарник. Я с ним согласен. Уже не первый раз замечаю, что стая обычно ложится более-менее открыто, часто рядом с дорогой, в местах с хорошим обзором. А вот одиночки или небольшие группы волков часто стараются устроить дневку или ночевку в самых «крепких» местах, куда не попадешь, не подняв шума. Однако вопросы по волку 757 остаются. Стая ведь нередко разбивается на группы, отдельные особи могут на некоторое время уходить из нее и снова возвращаться. Узнать бы, что происходит с ним в Украине. Вскоре это удается сделать.

Научная солидарность – великая вещь. Марина Шквыря и Денис Вишневский, украинские ученые, работающие в зоне отчуждения, с пониманием и большим интересом отнеслись к предложению о сотрудничестве. В ходе двух февральских выездов они установили, что самец 757 так и продолжает держаться одиночно, подъедая за местной стаей остатки лосей. Обычно он перемещается по очень ограниченной территории, но иногда совершает более дальние пробежки. Интересно, что и этот волк ни разу не вышел за границы украинской зоны отчуждения. Что ж, с ним все ясно.

На время самец 757 выпал из поля моего внимания. Однако вскоре снова появилась необходимость в помощи украинских коллег. С 15 апреля этот волк стал лежать подолгу, затем перемещаться на небольшое расстояние и снова лежать. С 18 апреля точки координат, посылаемые ошейником, начали кучно лепиться одна на другую – волк больше не двигался. Денис прислал неутешительные вести – животное погибло, вероятно, от голода.

Волк лежал в разреженном березняке, весь облепленный иксодовыми клещами, но тело его другие хищники не тронули, шерсть была в относительно хорошем состоянии. Зато все коренные и предкоренные зубы – и слева, и справа – оказались стертыми до десен. Фото производило шокирующее впечатление. Законы дикой природы жестоки. Здесь нет врачей и антибиотиков, которые позволяют слабым людям выживать. Не исключено, что самец 757, пытаясь освободиться из капкана, слегка повредил зубы. И они не выдержали нагрузки, ведь пищей этого волка были в основном кости лосей.

Этот случай заставил меня с повышенным вниманием следить за другим волком, который также вел одиночный образ жизни, – за самкой 761 из красносельской стаи. Большую часть зимы она охотилась вместе с другими волками, но частенько покидала стаю на день-два, а иногда и на более длительный срок. Похоже, ей было трудно выдерживать темп стаи во время поиска и преследования добычи. Несколько раз она первой прекращала охоту и ложилась отдыхать. Что это? Последствия пребывания в капкане? Возраст? Возможно, и то, и другое. Эта волчица никого не заинтересовала в период гона. В моей коллекции снимков с фотоловушек есть четыре ее мартовские фотографии и две – апрельские. На всех из них самка 761 ходила одна.

Тогда меня заинтересовал вопрос, чем же она питается. Методика спутникового слежения предполагает выявление лишь крупной добычи, которую зверь не может съесть за один раз. Для одиночки, в отличие от стаи, такой крупной добычей будет уже косуля или маленький лосенок. Однако волчица делала круг за кругом, нигде не задерживаясь для поедания чего-либо существенного. Все стало ясно, когда на карту были нанесены все места удачной охоты красносельской стаи за весь зимний и весенний период. Оказалось, что волчица ходила от одного такого места к другому, по очереди посещая остатки добытых когда-то лосей. Если стая добывала нового лося, то она тоже узнавала это место по каким-то своим приметам и включала его в свой маршрут. Возле относительно свежих останков она могла задержаться подольше. По карте было нетрудно подсчитать, что с 7 февраля (день, когда самка 761 покинула стаю окончательно) по 30 апреля 2017 года она 28 раз посетила места добычи лосей другими волками и при этом ни разу не поймала крупную жертву самостоятельно. 1 мая ей, наконец, повезло добыть косулю, возле которой волчица провела несколько дней, пока не съела всю тушу без остатка. Разлив Припяти ограничил доступ к пойменным биотопам, где в основном промышляла самка 761, и я не знаю о ее дальнейших успехах. Вероятно, периодически ей что-то перепадало, так как, судя по трекам, до 15 августа эта волчица чувствовала себя неплохо. Ее ошейник отстегнулся в приграничных районах Украины, куда она зачастила летом по каким-то своим делам.

Следующая история судьбы волка-одиночки получилась почти детективной. Из красносельской стаи в конце зимы ушла еще одна самка, под номером 760. Слежение за ней отняло у меня больше всего времени и сил, но и результаты были получены самые интересные и неожиданные. На этот раз это была молодая здоровая самка. Она покинула стаю 9 февраля, а с 20 февраля начала выходить далеко за границы своего участка, посетив территории как минимум трех соседних стай. Это было время гона, и наша самка не осталась незамеченной. 3 марта фотоловушка запечатлела ее с посторонним волком, который явно оказывал ей знаки внимания. Это не был альфа-самец из ее бывшей стаи, которого я хорошо знаю «в лицо». В последующие дни эта самка не жила впроголодь, как предыдущая. В рационе ее оказывались то свежая косуля, то лось. Явно эта волчица охотилась не одна. Последний такой свежий лось, вернее, взрослая лосиха, «случился» 30 апреля, когда самка 760 была на последних неделях беременности. Она не могла уже активно участвовать в охоте, не исключено, что ей просто повезло найти павшее животное или подранка. Во всяком случае, начиная с этого времени, не было больше никаких свидетельств присутствия в семье самца.

О волках пишут, что они верные семьянины, образующие пары на всю жизнь. Возможно, самец внезапно погиб, а может, люди просто не все знают об этих животных и у тех тоже бывают матери-одиночки даже в естественных условиях, без вмешательства людей. Как бы то ни было, самка родила волчат 13 мая под козырьком пристройки к большому полуразрушенному коровнику. Это место располагалось в 10 и 12 км от логовищных участков двух ближайших стай и совсем рядом с пересечением границ их охотничьих территорий.

В первое время волчицу должен кормить самец. Но за неимением кормильца она уже на следующий день вынуждена была ненадолго оставить новорожденных, чтобы сбегать к останкам все той же лосихи. В дальнейшем она также оставляла волчат, каждый раз на все более длительное время. Волки очень щепетильно относятся к тайне расположения своего выводка. Если человек обнаруживает логово, то родители незамедлительно переносят волчат в другое место. Зная это, я первое время не предпринимал попыток посетить логово. Но у нашей самки и без этого, похоже, была повышенная «мания преследования». Первый раз она перенесла волчат через пять дней после родов. В этом новом месте выводок находился уже более недели, когда со мной по телефону связался Виктор Козловский – известный в своих кругах удачливый фотоохотник. У нас с ним была давняя договоренность о съемке волков у логова. Идея, на мой взгляд, мало реальная, но, как говорится, попытка не пытка. Тем более пообщаться с интересным человеком всегда приятно.

Виктор смог приехать только в начале июня. За это время самка успела перенести волчат еще два раза, причем последний – незадолго до нашего визита. Нам осталось только осматривать пустые логова и фотографировать биотопы. Судя по перемещениям самки, дольше всего, 16 дней, волчата пробыли во втором логове. Оно было устроено в очень укромном месте с исключительно высокими защитными свойствами – под обрушившейся крышей большой фермы. Крыша зависла над землей на уровне чуть ниже человеческого колена, все заросло кустами и деревьями. Наш фотоохотничий оптимизм быстро шел на убыль. Найти волчат, даже если бы они там были, а тем более сфотографировать, не представлялось никакой возможности.

Дальнейшие перемещения выводка происходили уже в заброшенном колхозном саду. Здесь убежища представляли собой просто утоптанные в траве площадки, но защитные свойства такого места также высоки. Без всяких сомнений, в случае внезапного появления человека волчата просто разбегутся, прячась в высокой траве, так что заметить их будет очень сложно. В эту поездку Виктор сделал немало удачных кадров животных, но жилого волчьего логова нам обнаружить так и не удалось.

Через неделю после отъезда Виктора мы с напарником снова посетили эти места. Очередное логово было устроено в густом ивняке, окруженном полосой тростников. Приближаясь, мы производили столько шума, что ни о какой возможности увидеть волков не было и речи. Их там, конечно, не оказалось, но зато в самом центре утоптанной площадки лежала свежая нога лосенка. Чуть дальше валялся наспех брошенный только что оторванный кусок мяса, по которому даже мухи еще не начали ползать. Мы явно помешали волчьему обеду. Взрослые животные, конечно, уже не покажутся сюда, а вот глупых волчат можно попытаться провести. В общем, мы установили камеру-ловушку, направив ее на лосиную ногу. Этот трюк сработал – два месячных волчонка весело выкатились к лосиной ноге через 4,5 часа после нашего ухода. Но сделать с ней ничего не смогли, кроме как понюхать и полизать, – слишком маленькие еще. Волчица, как и предполагалось, близко не подошла. Около полуночи волчата насторожились и исчезли – явно услышали мамкин призыв.

По трекам было видно, что она увела их за 500 м на другую сторону сада, а через день – еще на 300 м дальше. «Кумпяк» так и остался лежать нетронутым. Как ни тяжело одной добывать пищу на всю семью, но жизнь дороже куска мяса. Итого волчица семь раз переносила волчат с места на место. Что закономерно, каждое последующее перемещение отдаляло новое логово от границ обеих соседних волчьих стай. Не исключено, что волчицей двигал постоянный страх быть обнаруженной вместе с детенышами другими волками. Что-то подобное, видимо, и случилось. Волчата погибли. Помимо чужих волков, с ними могла расправиться рысь. Численность ее в заповеднике выросла, в районе логова рысь также постоянно отмечалась фотоловушками.

С 5 июля волчица больше не была привязана к одному месту. По срокам волчата уже могли следовать за самкой. Возможно, они начали ходить с ней и погибли где-то в пути. С 15-го по 22 июля, целую неделю, самка провела в приграничном регионе Украины. Там она попала в фотоловушку украинских коллег, одна, без волчат. После возвращения в Беларусь камеры снимали ее шесть раз, и каждый раз в одиночестве. Последнее фото я получил 6 сентября, уже после сбрасывания ошейников. Эту самку я уже научился узнавать по понурому виду и стройному телосложению. Было бы интересно узнать, что ждет ее дальше. Сможет ли она вернуться в стаю или будет обречена скитаться в одиночестве до следующей весны? К сожалению, проект закончен, фотоловушки и ошейники отправились в Америку, а у начальства началось очередное обострение навязчивой идеи, что численность волка в заповеднике надо регулировать…

У людей слова «волк-одиночка» овеяны романтикой и ассоциируются с самодостаточным суперменом, для которого свобода превыше всего. К счастью, в природе все устроено не так. Если ты силен и крут, то у тебя обязательно будет своя семья, которую ты сможешь защитить. Волчье одиночество – тяжелый удел слабых и ущербных, а также время испытания для тех молодых волков, кто рискнул оставить семью в поисках своей половины. В природе они составляют популяционный резерв, за счет которого будут пополняться волчьи стаи при неблагоприятных условиях или при сильном прессе со стороны охотников.

Полученные данные показывают, что многие одинокие волки живут за счет стай. Когда крупной добычи достаточно, стая обычно съедает только внутренности и мясо, а кости, сухожилия, шкуры и прочее оставляют таким вот нахлебникам. Если начать усиленно выбивать волчьи семьи, то число волков-одиночек увеличится, а доступный для них пищевой ресурс резко уменьшится. Волкам ничего не останется как идти за кормом к людям. Особенно бездумной в этой связи выглядит стрельба по волкам в Чернобыльской зоне. Хочется надеяться, что придет время, когда чиновники начнут прислушиваться к мнению ученых, а заповедник будет выполнять свою основную функцию сохранения природы.

Валерий Домбровский, фото Сергея Плыткевича и из архива автора, wildlife.by «Дикая природа Беларуси»