Хроника охотничьего дня.

Ю. БЕРТНИКОВ.

Февраль, 2004 год

Всем ли охотникам известно влияние условий существования, других субъективных факторов на поведение зверя и, в конечном счете, на успех охоты? Опыт показывает, что для принятия точных решений в охотничьем процессе их воздействие на зверя следует знать и обязательно учитывать. Где и чем кормится зверь, в каких местах он ложится на дневной отдых, как реагирует на опасность, в частности, на появление хищников, движение скота, приближение человека?

Какова зависимость его действий от климатических условий и состояний окружающей среды, времени года по мотиву гона?

При правильном использовании отдельные проявления его повадок могут играть роль ключа к успеху, и наоборот — значительно вредить охоте.

Ниже предлагается описание охоты в условиях затяжной теплой осени, когда климатические условия и окружающая среда особенно заметно влияют на зверя.

Конец осени выдался необычно теплым. Ночью температура не опускалась ниже 0°, днем достигала 2-4° тепла при среднем давлении 750 мм рт. ст. и влажности 60%. Специфическая погода по-разному влияла на все: положительно на озимые и садовые культуры, угнетающе - на человека, специфически - на поведение дикого зверя.

В последний день осени охотились в хорошо известных местах на севере Киевской области. Серый невзрачный субботний день деморализовал, вместо того чтобы, как обычно, поднимать боевой охотничий дух и способствовать успеху. Над головами висели свинцовые облака, сквозь которые невозможно было определить, в какой стороне находится солнце. Перед глазам стояла мглистая дымка. На горизонте все как бы выглядывало из ватного тумана: темный лес, небольшое село, разновысокие холмы.

С утра перспектива охоты выглядела неопределенной. С одной стороны, наш небольшой коллектив радовался, что удалось раздобыть лицензии на косулю и кабана. В то же время всех не оставляло чувство острого беспокойства - где искать зверя в таких непростых погодных условиях. Снежного покрова со следами ночных похождений зверей не было. Увидеть стадо косуль, стоящих у лесной опушки или пасущихся на зеленях, гон крупных кабанов в это время было сомнительно. К нашей озабоченности добавил неопределенности егерь, сказав, что в такую погоду зверь может быть везде, то есть равномерно распределен в лесных, полевых и болотных угодьях. Это звучало правдоподобно. Действительно, почему бы ему днем не отдыхать среди поля в высокой маскирующей траве, в тихом сосновом молодняке или редком крупноствольном лесу? Усугубили картину предстоящей охоты опытные коллеги своим мнением: зверь в такую погоду лежит очень плотно и зачастую поднимается из-под самых ног охотника. Распыленность зверя по большой территории и его трудный подъем приводили в уныние.

На первый план выходил вопрос выбора охотничьей тактики - каким же способом охотиться? Можно было совершать маломощные загоны, делясь на стрелков и загонщиков, или двигаться хорошо управляемой подковой. То и другое выглядело в наших условиях малоэффективным.

Автомашина съехала с асфальтированной дороги и закачалась на кочках. С ее остановкой завершилась предсказательная часть охоты с оценкой обстановки, выбором стратегии и тактики, прогнозом результатов.

Традиционный легкий завтрак взбодрил коллектив. День перестал казаться таким мрачным. Серьезные проблемы стали выглядеть легко решаемыми. Само их решение показалось не столь обязательным. Перспективы охоты порозовели. Предложение егеря охотиться «дедовским загонным способом» приняли без обсуждения. Однако впоследствии весь 20-минутный завтрак строго осудили, как расслабляющий и соглашательский.

Первый загон оказался для меня шокирующим: специфическое поведение зверей удивило, его непонимание мной морально убило. Из длинной посадки соснового молодняка на стрелковую линию обычно легко выходили лисички и зайчики, однажды даже волки. В этот раз события развивались по другому сценарию. Трое добровольцев остались на исходной позиции для загона.

Мы, четверо, впереди образовали стрелковую линию на стыке посадки и крупного леса. Один из приятелей занял позицию на левой, другой - на правой опушке. Я углубился в чащу на 1/3 длины просеки. На охоту еще не настроился. Тем не менее, все подготовительные операции выполнил четко. Дистанция до соседей была значительной. Поэтому оба ствола зарядил дальнобойной волчьей картечью.

Чуть углубился в крупноствольный лес, чтобы приятели в случае ошибочного выстрела не поразили меня, а я их. Вплотную приблизившись к опустившейся хвойной лапе, посчитал, что нахожусь в положении, когда я зверей увижу, они меня - нет.

Минут через 10 после начала загона впереди слева среди сосновых зарослей послышался короткий топот. Удивился стуку копыт о влажную землю. Долгая охотничья практика приучила меня придавать серьезное значение любому непонятному звуку, сомнительному запаху или зрелищу, похожему на мираж. Подумал: если это не звуковой обман, то шум от движения крупных кабанов. Тотчас поднял ружье и направил его в сторону звука. В полной готовности к выстрелу, с пальцем на спусковом крючке неподвижно простоял около 15 минут.

Зверь себя больше не проявлял. Загонщики приблизились. Против соседнего стрелкового номера из чащи вышел один из них. Как и положено, понизил свою боеготовность, поставив ружье на предохранитель. Почти в тот же момент краем глаза увидел, что от подозрительного места через просеку в коренной лес помчалась с набором скорости здоровенная серая косуля.

Автоматическим движением бросил приклад к плечу. Догнал косулю стволами, и при переходе прицела через ее лопатки потянул спусковой крючок. Он не «тянулся». Моментально опустил ружье и передвинул защелку предохранителя. От сосняка мчалась уже вторая косуля, также с набором скорости, напоминая мишень в тире. Успел прицелиться и выстрелить, но уже в момент, когда косуля мелькала среди заградительных стволов.

Стоял в шоке с ощущением того, что меня обманули, обвели, купили. Мелькали мысли: почему косули так долго стояли в сосняке, почему сейчас мне не повезло, в то время как последние 10 лет я своего шанса не упускал.

В Н-ом загоне проявилось несоответствие выбранной нами тактики охоты поведению зверей в тот день. Окладывали крупный участок соснового леса, который семерым казался не по зубам. В составе загонного фронта шел по заросшей кустарником опушке вдоль неглубокого дренажного канала. Слева по прореженной части леса двигался егерь с напарником. В начале пути я находился в полной готовности к выстрелу, в душе считая задачу выставления зверя - на далекую, и малочисленную стрелковую линию - ошибочной. Помет и лежки на земле, тропы, пробитые в траве, давали основание надеяться на подъем косули или зайца.

Звуки гона слева постоянно уходили вперед. Подлесок и кустарник на опушке тормозили мое движение, и правый фланг загона заваливался. Вынужден был увеличить скорость движения, но за счет прекращения внимательного осмотра местности впереди. В оба смотрел только на кусты, чтобы сухими ветками не выколоть глаза.

Второпях просмотрел трех косуль, поднявшихся с лежек в 15 метрах впереди. Вдруг перед глазами появился рогатый самец, неторопливо бегущий к каналу. Выпрыгнула с лежки и помчалась следом испуганная самка. Задержался на месте опасно для себя любопытный козленок. Сделать выстрел оказался не в состоянии - не был настроен морально, правая рука с ружьем зацепилась за куст.

Следующее событие оказалось еще более комичным для охоты. Едва не наступил на зайца. В месте, где канал поворачивал резко вправо, подумал: какое прекрасное место для лежки зверя, тихое, с прекрасным обзором. В следующий миг в 20 см от носка резинового сапога выскочил здоровенный заяц-беляк. Сделал два зигзага вправо-влево среди кустов, мелькнул белыми ушами с черными метинами на концах в просвете и исчез. В белое мчащееся пятно успел прицелиться. Не хватило доли секунды, чтобы потянуть спусковой крючок. Стало досадно от того, что, как паровоз, мчался вперед неизвестно ради чего и пропускал верного зверя. Конечно, при движении в расчете на «подрыв» мог бы заметить уже совершенно белого зверька на грязно-рыжем фоне с расстояния в 15, 10, 5 м. Под впечатлением событий в загоне предложил немедленно сделать перерыв на обед, чтобы проанализировать опыт первой половины охоты.

В других загонах картина была аналогичной.

Достаточное количество зверя поднималось в загонах, но только четвертая часть из увиденного выходила на стрелковую линию. Загонщиков зверь подпускал очень близко. К стрелковой линии он приближался медленно, осторожно и скрытно; открытые пространства преодолевал внезапным стремительным бегом.

Обеденный разбор временных неудач сыграл свою положительную роль. Во-первых, приняли на вооружение принцип действий: дальше не двигаться, если не осмотрел местность впереди. Из этого следовало, что загонщики в полной готовности к выстрелу двигаются медленно и осмотрительно, производя только легкий шум.

Во-вторых, поменяли акценты в типовой тактике загонной охоты. Принципиально загонная охота сохранялась, однако менялись задачи загонщикам и стрелковой линии. Основные ударные силы направлялись в загон с основной целью: добыть зверя там. Прежняя задача выставления зверя на стрелковую линию для них ушла на второй план.

Стрелковая линия ослаблялась до 2-3 человек и выполняла функцию прикрытия наиболее вероятных направлений движения зверя, ушедшего от загонщиков. Казалось, внешне ничего не изменилось, но дело пошло на лад. Во втором послеобеденном загоне убили крупного, на 120 кг, кабана. Его высмотрел в бинокль и добыл шедший в цепи загонщиков Виктор. Осматривая с заболоченной лесной поляны кустарниковый склон впереди, он заметил рядом расположенный черный пень и серо-бурый муравейник в желтой траве. Некоторое время не мог взять в толк, почему пень неподвижен, а муравейник относительно него шевелится.

Осторожно приблизившись на дистанцию 35 метров, установил, что у пня мирно спит крупный кабан и при дыхании поднимается и опускается его бок, поросший шерстью. Воспользовался чудесным осенним подарком и сделал точный выстрел.

В последнем загоне убили косульку.

Загонщик, шедший по полю, выдавил ее из густой травы, которой поросла небольшая возвышенность. Косуля вполне могла отделаться легким испугом, если бы пошла от него к далекому лесу. Но она на удалении 80-100 м сделала перед цепью загонщиков полукруг и вошла в лес, где фактически нашла левофлангового участника, готового к выстрелу.

На обратном пути, довольные охотой, перебирали в уме поучительные случаи и обсуждали каждую деталь. Пришли к единодушному выводу: под занавес нашу охоту спасла точная реакция на поведение зверя в условиях затянувшейся теплой осенней погоды.