Необычное ружье Императорского тульского завода

А. Вдовенко

Май, 2009 год

В некоторые периоды истории, когда военного оружия не требовалось в большом количестве, Тульский оружейный завод испытывал определенные экономические трудности, сродни нашим теперешним. Государственные заказы были небольшие, и на заводе появлялось большое количество свободных рук. Завод вынужден был уволнять работников, которые уходили на другие производства, частично на частные фабрики и в мастерские, которые производили недорогое охотничье оружие. В это же время завод распродавал запчасти старых, снятых с вооружения ружей. Поэтому часть рабочих занималась нехитрой переделкой военного оружия, которая была более качественной, чем кустарная. Кроме дульнозарядных ружей наполеоновской эпохи переделке подвергались и казнозарядные – Крнка, а потом и Бердана. Однако работа эта была не выгодна, так как в принципе была кустарной, то, чем отличается развитое производство – технологических линий, для этих работ не существовало.

Более серьезно подошли к этому вопросу только в 1902 году. К этому времени темпы работы по перевооружению армии трехлинейной винтовкой по заказам военного ведомства снизились с 250 тыс. в год до 25 тыс. (1903 г.). Освободившиеся мощности производства было решено задействовать на производстве гладкоствольного оружия. В отличие от ранних попыток (например, в 1886 году) было решено поставить дело на широкую ногу. За это взялся начальник мастерской охотничьего оружия, инженер С.А. Зыбин и с 1901 года началась подготовка к серийному производству охотничьего оружия. Для этого Зыбин был командирован в европейские центры оружейного производства перенимать опыт машинного производства охотничьих ружей. Параллельно, с привлечением охотничьей общественности, обсуждались требования к будущим моделям отечественного оружия. В основу первых моделей было положено требование создать дешевое и прочное ружье, которое могло бы конкурировать с основной массой продаваемого иностранного, в основном бельгийского, оружия. Завод отказался от выпуска простых и дешевых «шомполок», оставив это производство кустарям и мелким частным фабрикам, предоставляя им стволы из списанных старых военных ружей в качестве заготовок, стремясь освоить фабрикацию действительно добротного оружия с хорошим боем и элегантным видом. И это ему удалось. Первая модель, получившая всеобщее (в России) признание была курковая модель «Б». О ее популярности говорит тот факт, что с небольшими перерывами на выпуск боевого оружия эта модель выпускалась до недавнего времени. Последние ее модификации ТОЗ-54, ТОЗ-63, ТОЗ-66 и ТОЗ-80 – это все та же модель «Б» в вариантах конструкторского и технологического исполнения.

Параллельно с разработкой и выпуском куркового ружья было запущено в производство и безкурковое (внутрикурковое) – модель «А». Она представляла собой простую «горизонталку» с замками типа Энсон-Дилей и с классическим запиранием, точно таким же, как у модели «Б» типа Перде-Гринер. Программа выпуска модели «А» была меньше модели «Б». Оба производимых ружья были уже привычной конструкции, распространившейся по всей Европе (в меньшей мере во Франции), которые зарекомендовали себя как наиболее удачное сочетание цена-качество, что было заманчиво для небогатых покупателей, требующих за свои деньги рабочего ружья.

Надо сказать, что оружие это, собранное на военном заводе в условиях строгого контроля, обладало весьма высоким качеством и могло конкурировать с иностранным (которого завозилось значительно больше). Калибры были ходовые: 12, 16 и 20, цена умеренная – модели «Б» в момент их появления в продаже шли за 33 и 44 рубля, а в улучшенном варианте стоили от 55 до 80 рублей, в зависимости от отделки. Модель «А» была, естественно, дороже: от 100 до 175 рублей, в зависимости от конструктивных особенностей и отделки, выпускалось оно и с эжектором. Приклады были только ореховые.

Завод производил и одноствольные «переломки» от 8 до 20 калибра, но в небольшом количестве, около 600-1000 в год. Поставив на поток эти модели, завод начал переделывать имеющиеся в большом количестве на складах винтовки Бердана в широко известные «берданки» от 12 до 32 калибра, и это была самая массовая его продукция. Такую же переделку осуществляли и многочисленные частники, но качество заводской переделки было значительно выше, цена же – 8-12 рублей – была не выше капсюльных ружей.

На базе этих же винтовок, перестволенных под немецкие и американские патроны 25 и 44 калибров, выпускались карабины под названием «Сибиряк». Принимались и индивидуальные заказы на охотничье оружие, как гладкоствольное, так и штуцеры, от лиц, которые могли оплатить работу, которая обходилась дешевле, чем заказ у зарубежных производителей. Но были и совершенно уникальные модели ружей, одно из которых попало в поле зрения редакции. Это ружье Ивашенцева.

По образованию и роду основной работы Александр Петрович Ивашенцев был юрист. Однако, будучи от природы одаренным и деятельным человеком, он увлекался различными видами спорта: конькобежным, велосипедным, греблей, стрелковым, был охотником и любителем собак. Любовь к живой природе привела его в зачинатели фотоохоты, он изготавливал для этих съемок фотокамеры, экспериментировал с фотохимией. Написал также книгу по данной теме «Охота с камерой. Фотография живой природы». Но самой большой его страстью с юношеского возраста была тяга к дробовому охотничьему оружию. В зрелые годы это вылилось в серьезное изучение конструкции ружья и баллистики дробового выстрела. Все опыты, а во время их он отстреливал до 5 тыс. патронов в год, причем все они были лично им тщательно снаряжены. Зарисовывались, а также обмеривались узлы оружия, из которого производился отстрел. Все данные со ссылкой на погодные условия заносились в журнал, потом они внимательно анализировались. На основе результатов опытов и анализа конструкций ружей был выработан свой тип ружья и написана книга, вышедшая небольшим тиражом «Бой и служба дробового ружья» СПб 1910.

До сих пор слышны в печати отголоски дискуссии, разгоревшейся на переломе ХІХ и ХХ столетий о патроне «магнум», но так его тогда еще не называли. Ивашенцев и его последователи доказывали, что тяжелое, «правильно» сделанное ружье 20 калибра может иметь бой по всем параметрам лучше, чем ружье такого же веса 12 калибра, при этом навеска дроби у них одинакова и равнялась весу заряда 12 калибра. Заряд пороха получался в 20 калибре даже несколько меньшим. В то время незыблемым считалось правило, выработанное столетним опытом стрельбы черным порохом для дробовых ружей: на каждый фунт веса ружья нормальным зарядом считается золотник дроби. То есть дроби надо брать 1/96 веса ружья (в советское время при переходе на метрическую систему это число округлили до 1/100). Но так как ружье 20 калибра при весе как у 12 калибра не имеет смысла, то считалось, что при особенно прочном устройстве оно будет только немного тяжелее общепринятой легкой «двадцатки». То есть пропорция 1/96 явно нарушается, при заряде равному 12 калибру. А это уже «магнум».

Это утверждение Ивашенцева было озвучено в 1880-е годы, а ружье, воплотившее в себе весь опыт и знания конструктора, возникло в 1890 году в мастерской известного петербургского мастера Лежена. Кажется, это ружье не сохранилось, но зато ружье тоже не менее известного петербургского мастера Мацки 1897 года хранится в Государственном историческом музее в Москве.

После долгих уговоров и согласований Ивашенцев «пробил» серийное производство своей модели на Императорском тульском оружейном заводе. Именно «двадцатка», сработанная Ф. Мацкой, после некоторых доработок и усовершенствований, стала образцом для изготовления этого оружия. Вчерне ружье было готово к маю 1909 года. Первый его образец экспонировался на российско-шведской выставке 1909 года в Петербурге, на которой удостоился премии, а в 1910 году выпустили установочную партию в 100 ружей. В основном калибр его был, конечно, 20, но выпускались и 16 и 24 калибры, а 5 % ружей изготавливались даже 12 калибра. Ивашенцев при непосредственной помощи С.А. Бутурлина, разделявшего его взгляды, участвовал в подготовке производства ружья и постоянно контролировал производственные процессы во время выпуска. И хотя многие не принимали идеи «двадцатки-магнума», новое ружье было встречено с одобрением, так как сконструировано оно было мощным и надежным, а исполнение его было безукоризненно.

Ружье тогда стоило 175 рублей (без торговой наценки, с завода), это средняя ценовая категория, так оценивались ружья ведущих фирм системы Энсон-Дилей. Однако система Ивашенцева имела дорогие полные замки, так что в общем ружье было недорогое.

Ружье из первой сотни, выпуска 1910 года, как раз и попало в поле нашего зрения. Оно 20 калибра, заводской № 14336. Стволы, как у всех ружей этой серии, длиной 685 мм, сверловка каналов стволов 15,8, правый – получок, левый – чок (0,75 мм – нормальный для 20 калибра). Патронник длиной 65 мм, переходной конус короткий, рассчитанный на папковую гильзу. Прицельная планка узкая, гильошированная, утопленная по французскому («идеаловскому») образцу. Ружье изготавливалось и с нормальными, высокими планками. Запирание тульских ружей осуществлялось двойной рамкой Перде и дополнительной планкой на выступ в торце между стволами. Привод затвора нижним рычагом, отводимым для отпирания вперед, при этом взводятся курки обоих замков. Рычаг подпружинен, но довольно тугой. Шата стволов ружье не имеет. Запирание ружья, изготовленного Ф. Мацка, в отличие от серийного, имело более прочное верхнее скрепление на массивное продолжение прицельной планки. Экстрактор хорошо подогнанный, захватывает большой сегмент закраинки, но его ножка тонковата. Замки не часто применяющейся (а сейчас вообще не применяющейся) системы Скотта, полные, на отдельных основаниях. Единственное замечание – в отличие от классических замков Готланд-Голланд (фактически Бразье) у них слабоваты перехватыватели. Форма замочной доски не привычна для глаза, но вполне гармонична с архитектоникой ружья. Бойки неподпружинены и довольно неудобны в разборке. Для снятия бойка ружье необходимо полностью разобрать. Еще одно замечание – бойки плотно подогнаны к каналам для их размещения, что может привести к подмерзанию их в морозную погоду и в результате к осечкам. Хотя курки при раскрывании ружья отводятся от бойков при их взводе, бойки без пружинок остаются на месте и могут цеплять за выдвигающийся экстрактор, когда в патронниках нет патронов или стреляных гильз.

Предохранитель оригинального устройства, ходит легко, неавтоматический. Дерево родное, хорошего ореха, потемнело за сто лет. Стреляли из этого ружья много, так как дерево осело в районе врезки и вытерлось. Врезка замков и колодки, на фоне современных работ, выполнена безукоризненно и даже не верится, что это тульское ружье. Ложа, конечно, английская, затыльником служат два уголка на пятке и на носке приклада, гравированные под общий стиль оформления. Цевье с кнопочным управлением, без эжекторов. Вес ружья около 2850 гр. Наружные части, за исключением нескольких, почти точечных следов ржавчины снаружи стволов, сохранились отлично, по каналам стволов пошла лишь сыпь и малозаметные пятна. Типичная гравировка всей дореволюционной серии, и наше ружье не исключение – сплошное покрытие поверхности колодки, замков, скобы мелкими арабесками. Только снизу колодки оставлено свободное место с ноготь величиной, на котором золотом зачеканен вензель из букв «Л» и «Э».

Плечики колодки оформлены рельефным, очень гармоничным лиственным узором. На стволах сверху клеймо тульского завода – двуглавые орлы с буквами «И.Т.О.З.» Кроме этого на стволах и колодке имеется серийный № 14336, а на стволах дополнительно поставлены технологические номера каждого ствола (25639 и 25640), кроме того на каждом стволе выбит № 3940, возможно, это обозначает партию ствольных заготовок из одной плавки. Калибр указан как «кал. № 20» и кроме некоторых технологических пометок имеются по два клейма на ствол. Одно из них – «СП» в овале, вероятно, клеймо мастера-контролера, а другое в виде овала с датой изготовления и другими, плохо читаемыми, элементами. Как приятная мелочь – антабка на прикладе прикреплена к дереву двумя шурупами, что не позволяет ей отвинчиваться со временем.

Имея не слишком длинные, грамотно построенные стволы, и относительно тяжелую колодку, ружье отлично сбалансировано, а пропорции приклада делают его удобным в прикладке практически для всех. Отсутствие в ружье шата свидетельствует, что цель, поставленная А.П. Ивашенцевым, была достигнута благодаря массивной, без вырезов колодке и мощным крюкам. При отличном исполнении ружье показало себя очень прочным. Недаром С.А. Бутурлин взял его за основу конструкции своего знаменитого «малокалиберного парадокса» – 20 кал. Но платой за эту положительную черту служит довольно неудобный (может, это субъективное мнение) и тугой рычаг управления затвором.

Несколько лет выпускал завод эту модель небольшими партиями, потом была смерть его конструктора в 1913 году, а потом начало Первой мировой войны, на несколько лет прервавшей производство охотничьего оружия. В начале 20-х годов была попытка вновь выпускать популярную модель на уже советском тульском оружейном заводе, и вместо орлов на стволах была выбита другая эмблема – перекрещенные винтовки под серпом и молотом и аббревиатура Т.О.З. Гравировка стала попроще. Кстати, иногда на хвостовике колодки гравировали название модели прописными буквами: «система Ивашенцева».

Конечно, сто лет назад идея комплекса ружье-патрон «магнум» была поддержана немногими. Ведь для получения стабильных хороших результатов необходимо было очень тщательное снаряжение патронов, а до этого еще и много времени и средств для подборки элементов патрона. Теоретически для этого надо было применять и другой порох, более медленно горящий. Последние годы Ивашенцев принимал участие в разработке такого бездымного пороха на охтинском пороховом заводе, но ранняя смерть (в 55 лет) помешала окончить ему эту работу. Как и воплотить в жизнь другие интересные замыслы.

Что касается «магнума», то буквально во время выпуска ружей Ивашенцева, Конгресс США принял закон по защите перелетных и водоплавающих птиц, запрещающий использовать «уточницы» 8 калибра, которые были очень популярны в Америке. В Новом Свете не было благородных спортивных традиций Старого Света, и охотники могли бы уничтожить или катастрофически подорвать их численность, что уже было сделано с миллиардной популяцией странствующего голубя или бизонами. Жаждущие крови добытчики подтолкнули к появлению системы «магнум» в 10 калибре, вмещающей в патроне заряд в 2 унции (около 62 г). Но по-настоящему победное шествие «магнума» началось в 60-х годах выпуском в продажу патрона Винчестер-М5 с навеской дроби 42 г вместо привычных 36. После этого уже были распространены качественные гильзы и пыжи-обтюраторы-контейнеры из пластика, приготовлены специальные виды пороха, дающие «растянутое» горение, не образующие особо большого начального пика, а также созданы новые ствольные стали и профиль каналов стволов. Найдены методы борьбы с усиленной отдачей, и патрон «магнум» завоевал мир.

Сегодня уже забывают, что на руках охотников находится подавляющее большинство ружей под обычный заряд (даже старые под патрон с гильзой 65 мм). В результате этого мы имеем резкий рост разорванных стволов, поврежденных колодок и рук стрелков. Это все цена за нашу безграмотность и небрежное отношение к такому опасному для здоровья и жизни предмету, как ружье. Но Ивашенцев здесь не виноват. Ружье системы Ивашенцева, как образец руского варианта технического и эстетического решения облика дробового ружья, представляет большую историческую ценность.